Не представляет интереса…

Готовы пожертвовать…

Внутри меня вскипела и чуть ли не через уши полилась злоба.

Я столько лет отдал Администрации, выполнял самую грязную работу, которую давали мне всякие чинуши в больших кабинетах, терпел высокомерие таких вот отутюженных Кирсан, свысока глядящих на нас, тех, кто оставлял на их отдраенных палубах капли смазки и крови, стекающие с наших доспехов! Я уничтожал всех, кого прикажет Администрация, невзирая на пол и цвет кожи…

А теперь – «не представляет интереса»?!

Я вам покажу «пожертвовать»! Я вам покажу, какой интерес я вам не представляю! Это, конечно, очень круто, что я замаскировался так, что Администрация не докопалась до моей истинной личности… Но и подыхать здесь я тоже не собираюсь!

А именно это и произойдёт, если я не вмешаюсь! Разница лишь в том, что от снарядов эсминца я умру, скорее всего, быстро, а вот если на борт проникнет команда досмотра и повяжет всех, включая и меня, то потом, когда они узнают, кто я, а они узнают, я буду умирать медленно. И, чем больше информации обо мне они будут поднимать из архивов, тем медленнее я буду умирать.

Вот только сегодня я не умру! Не на того напали! Пусть моя врекерская станция разрушена, и мне теперь негде прятаться, но теперь – уже и незачем. Даже мой долг, на который мне всегда было плевать, за меня выплатила дорогая Администрация. За это ей, конечно, спасибо.

Но это им не поможет…

Я сел на столе, свесив ноги вниз и громко сказал:

– Эй, вы. Понятия не имею, кто вы… Выжить хотите? Если да – спросите меня как.

Первым отреагировал, конечно же, робот. Отреагировал точно так, как и должен реагировать робот – одна только башка повернулась почти на сто восемьдесят градусов, как у совы, и на меня уставилась тонкая полоса матово-черного сапфирового стекла, за которой у этих моделей прятались визуальные сенсоры.

– Человек очнулся, – констатировал он железным голосом. – Стимуляторы подействовали.

– А у тебя что, были сомнения в моих стимуляторах? – фыркнула врач, окидывая меня заинтересованным взглядом.

– Сомнения это не то, что заложено в мою программу, – равнодушно отозвался робот.

– Заткнись, Жи, – поморщился капитан. – И ты, Пиявка, тоже заткнись. Все заткнитесь. Кроме тебя. Ты говори.

Последние слова, как и взгляд капитана, были адресованы мне.

– Что конкретно говорить? – поинтересовался я, поудобнее устроившись на столешнице так, чтобы видеть одновременно всех. – Сколько вообще времени прошло с момента столкновения?

Я чувствовал себя на удивление хорошо, прямо-таки отлично чувствовал – видимо, стимуляторы мне вкатили ядрёные. Последний раз я пробовал стимулирующее ширево ещё когда носил броню в цвете Администрации. И тогда его действие было намного слабее, вообще не сравнить с тем, что я испытывал сейчас. Видимо, за те несколько лет, что я тух в недрах врекерского буя, фармакология сделала приличный скачок вперёд.

– Десять минут двенадцать секунд, – ответил вместо капитана робот.

Десять минут на то, чтобы человека, который испытал настолько мощные перегрузки, что аж вырубился от них, поставить на ноги? Да эти стимуляторы ещё круче, чем я про них думал!

– Жи, заткнись, я сказал. Не лезь в разговор. Ты что-то там говорил про то, чтобы остаться в живых?

Я кивнул:

– Шанс есть. Но нам придётся действовать сообща.

– Откуда нам знать, что ты не водишь нас за нос? – прогудел чернокожий здоровяк, глядя на меня сверху-вниз. – Что ты не пытаешься нас развести, чтобы на самом деле помочь им?

– А зачем им помогать? – я пожал плечами. – Разве им нужна помощь? Они же чётко сказали – вам осталось жить совсем чуть-чуть. Или время выходит и корабль сжигают, или вы допускаете на борт досмотровую команду… И я даже не знаю, какой из вариантов хуже.