Воспоминания о событиях предыдущей ночи нахлынули на Нору, в который раз заставляя переживать страх, охвативший её в тот момент. Страх от того, что что-то может пойти не так, и кто-нибудь случайно проведает о её плане, в ту ночь всё время держал женщину в напряжении. Ради своей госпожи она готова была пожертвовать всем, даже своей жизнью, даже своей душой, но если кто-либо узнал бы о том, на что именно она решилась, то первой с плеч могла бы слететь голова именно её госпожи. А это было бы крахом всего. Этого Нора не смогла бы себе простить, даже горя́ на адском костре, куда, скорее всего, она и попадёт после смерти за все те проступки, которые совершила в своей пока ещё небольшой жизни!

В тот вечер закат был ярко-красным, небо было настолько чистое, а воздух прозрачным, что всё, воспринимаемое глазами, казалось нереальным. Нору с поручением отослали из дворца ещё в начале дня и, подходя к городским стенам, женщина была в превосходном настроении. Настой сон-травы, за которым её послали, находился в бутылочке за пазухой молодой служанки. День был просто великолепным! Птицы весело щебетали, надоедливые обычно насекомые в тот день были на редкость спокойными и даже не пытались жужжать над ухом. Аккуратными рядами рассаженная липовая аллея вдоль дороги, ведущей к замку, давала необходимую в этот тёплый вечер тень, а кусты роз с самыми разными по цвету и величине цветами источали великолепный тонкий аромат. Белые городские стены окрасились закатом в чуть розовый цвет, создавая ощущение сказочности происходящего. Норе хотелось петь в унисон чудесному настроению, захлестнувшему её с самого утра. Всё же было что-то волшебное в этом ясном безветренном вечере! Пройдя через крепостной ров по откидному мосту за ворота города, Нора увидела знакомую повариху и помахала ей рукой. Повариху звали Паша. Это была жизнерадостная женщина тридцати пяти лет, всегда добродушная и внимательная к окружающим. Тяжёлые тёмно-русые волосы она заплетала в косу и прятала под колпаком. Чуть полноватая фигура подчёркивала уверенность и надёжность, словно излучаемую женщиной, в любой момент готовой оказать помощь всему миру. Повариха, всегда весёлая и довольная, в тот вечер была сама не своя. Она настолько погрузилась в себя, что не заметила Нору, бежавшую к ней со всех ног. Такого Нора ещё не припоминала, хотя провела во дворце больше года. Обычно повариха замечала абсолютно всё, что происходило вокруг. Подобраться к ней незамеченной было практически невозможно. Нора решила: что бы ни расстроило её подругу, она постарается поделиться с ней своим превосходным настроением. Ведь вечер был настолько чудесным, что просто нельзя было грустить!

– Паша! – Нора со смехом подбежала к женщине, закружив упирающуюся повариху и пытаясь не обращать внимание на вызванные её поведением протесты. – Паша, как хорошо!

– Стой! Стой! – повариха попыталась перевести дыхание, стараясь сдержать более сильную и молодую женщину. – Ты ещё не знаешь? – она заглянула в глаза Норе, и та почувствовала тревогу в её взгляде.

Мгновенно отпустив женщину, Нора замерла, не отрывая взгляда от лица Паши. Хорошее настроение словно ветром сдуло.

– Чего не знаю? – быстро спросила Нора, но выражение лица поварихи было таким, что Нора, ещё не услышав ответ, догадалось, какие именно слова слетят с уст подруги.

– Её величество… – повариха судорожно сглотнула, не решившись продолжить. На её веку сменилось уже три императрицы. Екатерина была четвёртой. И в скором времени у неё должен был появиться наследник. Точнее, все надеялись, что это будет наследник. Император был уже в летах, и ему просто необходим был продолжатель династии, но словно боги наслали на него какое-то проклятие. Все его жёны до этого приносили ему только девочек. И если императрица подарит своему супругу очередную принцессу, то её наверняка ожидает та же участь, что и всех предыдущих жён императора.