Триста пятьдесят, триста пятьдесят один, триста пятьдесят два… Шум крыльев огромного чёрного дракона заглушал звуки леса, когда он пронёсся над ними. Лес стих, словно замер, не желая выдавать себя движением гигантскому голодному чудовищу…

Восемьсот тридцать девять, восемьсот сорок, восемьсот сорок один… Мимо кучи хвороста пробежал кролик, пытаясь затаиться за ближайшим деревом, замереть, застыть. Шум крыльев приблизился. Но теперь он был уже другим. Дракон пикировал, рассекая воздух, создавая резкий, звенящий свист. Кролик, конечно, маловат, но на голодный желудок можно закинуть в себя и его. Пронзительный писк оказался последним звуком, который издало маленькое животное.

Восемьсот шестьдесят пять, восемьсот шестьдесят шесть, восемьсот шестьдесят семь… Чёрный дракон шумно взмахнул крыльями, поднимаясь в светлеющее небо в дальнейших поисках пищи.

Две тысячи одиннадцать, две тысячи двенадцать, две тысячи тринадцать… Новый звук, распознанный безымянными. Звук приближающегося оленя. Все трое затаились, боясь даже дышать. Две тысячи двадцать два, две тысячи двадцать три, две тысячи двадцать четыре… Свист пикирующего дракона. Вскрик. Всё кончено. Дракон кинул свою добычу рядом с кучей хвороста, осыпанного листьями, под которой прятались безымянные, и начал медленно трапезничать, отрывая, громко пережёвывая и заглатывая куски сочного сырого мяса.

Две тысячи девятьсот семнадцать, две тысячи девятьсот восемнадцать, две тысячи девятьсот девятнадцать… Судя по звукам, завтрак окончен, но дракон почему-то не имеет намерения улетать. Безымянные затаили дыхание, кожей ощущая мысли чудовища, медленно расхаживающего вокруг насыпанной ими кучи.

Три тысячи сто пятьдесят девять, три тысячи сто шестьдесят, три тысячи сто шестьдесят один… Чёрный дракон разворошил лапой хворост и, очистив единым жарким выдохом их тела от оставшихся на них листьев, в упор посмотрел на людей. Безымянные молча, затаив дыхание, лежали на спинах, глядя в круглые, словно блюдца, чёрные глаза огромного чудища. Они были величайшими воинами, но даже вооружённые они не смогли бы справиться с чёрным драконом, покрытым блестящей непробиваемой чешуёй. Дракон был сыт, поэтому единственное, что они могли сделать – лежать, не двигаясь, стараясь не разбудить охотничий инстинкт преследования. Дракон, казалось, чувствовал животный страх, исходящий из их душ, вспыхнувший в глазах каждого из трёх, парализовавший их волю вместе с телами, не дающий ни пошевелиться, ни даже вздохнуть.

Оскалившись, дракон по очереди пошевелил их лапой с когтями длиной с лезвие боевого кинжала хранителя, аккуратно взял в лапы самого молодого из них, взмахнул крыльями и взмыл в воздух, неся свою жертву в сторону пещеры, служившей ему жилищем. Оставшиеся двое безымянных глубоко вдохнули, пытаясь наполнить замершие во время их осмотра драконом лёгкие живительным кислородом. Дракон сыт и не питается падалью, поэтому он не станет убивать свою жертву сейчас. Скорее всего, он отнесёт пленённого безымянного в пещеру, оставив его там до времени следующего приёма пищи. Это давало время на то, чтобы попытаться спасти юношу, припасённого зверем для более поздней трапезы.

Зная это, один из оставшихся в лесу безымянных повернул к пещере. У него ещё было время, чтобы спасти попавшего в лапы к чудовищу товарища. Самый старший из монахов взглянул на него, молча кивнул седеющей головой, одобряя его решение, повернулся и отправился на восток, подчиняясь внутреннему зову. Двадцатипятилетнему мужчине не нужен был старик, чтобы помочь вызволить из пещеры юнца. Тем более что по наблюдениям хранителей, дракон в пещере появлялся довольно редко, улетая днём в известные только ему места. Люди в пещеру не заходили. Во всяком случае, за долгие тысячи лет не было известно ни одного случая, когда человек посетил бы пещеру дракона, но многие видели, как каждое утро зверь улетает на юг, за обжигающие пески непроходимой пустоши, превращаясь сначала в точку, а затем и вовсе исчезая из виду. Возвращался он чаще всего приблизительно к полудню, но иногда и к ночи. Дракон не проявлял интереса к людям, пока они не приближались к священным дубам, путь через чащу которых по старым записям в книгах путешествий вёл к Ущелью Миров, через которое можно было покинуть земли Хранителей. Поэтому дракона здесь не очень боялись, даже если он пролетал достаточно низко над землёй. Ведь не было ни одного случая, когда бы он похитил даже овцу или курицу, принадлежавшую местным жителям.