Арон открыл глаза, обозревая удивлённые лица стоящих подле него.

– Мы думали, ты лишился от боли чувств! – выразил общую мысль брат Симон, вытаскивая изо рта Арона деревянную палку.

Арон улыбнулся.

– Всё оказалось не настолько плохо, как я думал! – ободрил целителя мальчик. – Бывало и похуже!

– Бы-ва-ло и по-ху-же? – в ужасе протянул тот. – У тебя бывало похуже?

Арон кивнул.

– Не буду вдаваться в подробности, но бывало.

Целитель развёл руками.

– Я не слышал, что есть боль сильнее, чем боль, вызванная ядом дракона, – признался мальчику он.

– Пусть боги будут благосклонны к тебе, и ты никогда не услышишь о такой боли! – серьёзно произнёс Арон. – Эта боль разъедает не только плоть, но и душу.

Брат Феон бросил быстрый взгляд на брата Симона. В их глазах промелькнуло понимание. Арон внимательно наблюдал за монахами, и от внимания мальчика не скрылся мимолётный взгляд, которым обменялись наставники.

– Значит, вам всё известно! – Арон не спрашивал, он утверждал. – Пророчество… – горестно пробурчал он. – У вас никогда не возникало мысли, что я тоже живой человек?

Брат Феон опустил глаза, не желая встречаться взглядом с горящими огнём глазами Арона.

– Вы не думали, что я тоже имею некоторые права? Могу, например, ошибаться? Неужели моя жизнь расписана вашим пророчеством целиком? И я не имею права выбора? Вы знаете обо мне всё? Что я делал? Что я делаю? Что я сделаю в будущем?

Арон подумал, что, наверное, монахи всё же не заслужили его гнева. Не они написали это пророчество, и не их вина, что веками внушалось всем, живущим в стенах этого замка, что он, Арон, не будет иметь в своей жизни никакого выбора. Не было смысла сейчас в том крике, который обнажил перед наставниками боль его души.

– Ступайте все! – с тихой грустью сказал Арон. – Пришлите ко мне брата Марка. Мы слишком долго не занимались, и мне нужно кое-что с ним обсудить!

Братья Феон, Симон, Кёлин и Верн вместе с послушником Беллом удалились. Дверь за ними медленно закрылась, и Арон остался в одиночестве.

Кто ты и что ты в этом мире есть?

И правильно ль тебя воспринимают?

Рой мыслей в голове, как звёзд, не счесть,

Но мысли ль твоей жизнью управляют?

Твой путь – предначертанье или нет?

А может быть, задолго до рожденья

Ты породил неугасимый свет,

И ждали твоего возникновенья

Лишь потому, что всё предрешено?…

Отрывок из «Гимна повелителю» жреца Крима.

Было хорошо оказаться в тишине. Хотя бы недолго никто его не опекал. Арон подумал, что очень редко бывал в одиночестве, особенно в течение последнего года. После того случая, когда он впервые сбежал из замка, отделаться от монахов он смог, только приказав им оставить себя. Да и то, отпустили они его, лишь зная, что рядом с ним было четверо здоровенных, правда, очень потрёпанных гномов…

Ну, а последний час был просто невыносим. Они носились с ним так, как будто в ближайшее время он собирался умереть. Конечно, сил у него практически не осталось после того, когда почти вся кровь вылилась из его ран, но всё же он способен восстановить своё тело. Пусть оно будет и полностью покрыто шрамами, но всё же оно будет в порядке. Арон вздохнул. Мальчику не импонировало то, что его тело теперь будет воплощением уродства. Он чувствовал во время перевязки, что был исполосован вдоль и поперёк. А судя по тому, сколько крови он потерял, пока дракон нёс его домой, раны были очень глубокими. Такие раны, насколько знал Арон, оставляют ужасные шрамы. Но тут уже ничего поделать было нельзя. Арон был уверен в том, что только он один виновен в случившемся. Если бы он был чуть собраннее и осторожнее, то сейчас он сам, а не Крим, объяснялся бы с родителями Вилона. И тот в этот момент был бы уже свободен от сковавшей его разум силы, выпущенной Ароном, чтобы защитить его плоть. Надо же! Решил идти с ним к дракону! Ну, где же ум у этого мальчишки? В десять лет пора бы уже было сообразить, что такие приключения, как поход во владения дракона-людоеда, не сулят ничего хорошего. Но Арону всё-таки было очень лестна мысль о том, что совершенно незнакомый мальчик захотел защитить его ценой собственной жизни, не имея никакого представления, кем является тот, кто, по его мнению, нуждается в защите.