– Привет, – говорит Колька. И смотрит на меня, округлив глаза. – Ну ты… вообще, – говорит он. – Невозможно поверить.

– Ты тоже, – киваю я.

Мы улыбаемся, и неловкость постепенно исчезает. Он снимает очки, и я вижу те же хитрые и одновременно с этим доверчивые глаза. Понятно, что этот человек готов и подлянку какую-нибудь устроить ближнему, не со зла, а чтобы весело было, и поверить во что-нибудь совершенно необыкновенное, вроде русалки, которая живет в лесном пруду и может утопить тебя, если ты ей не понравишься. А если понравишься… ну, не знаю, что он там себе представлял в тринадцать лет.

– А я вот своих пацанов в деревню привез. А то они думают, что морковка в супермаркете растет, а молоко из коровы выходит прямо в пакетах.

– Сколько их у тебя?

– Кого?

– Пацанов.

– Двое. Близнецы. Егор и Данила. По пять лет, – отчитался Колька.

– Да-а, представляю, – протянула я. – Ну, им тут понравится, я уверена.

– Еще бы, – усмехнулся Колька. – Они уже весь дом на уши поставили. Бедная моя бабка. Светка-то ничего, привыкла. Они у нее как в армии – железная дисциплина.

– А они с девочками дружат? – спрашиваю я.

– С девочками? – удивился Колька. – Дружат, наверное. Смотря какие девочки.

– Девочка одна. Зовут Алина. К бабе Вере племянница приехала с дочкой. Тоже пять лет, – объяснила я.

– О, – сказал Колька. – Я вижу, собирается компания. Надо их познакомить.

– Надеюсь, ты их не учил… из рогатки. Сливами.

– Нет еще, – ничуть не смутился Колька. – Потом научу. А ты что, до сих пор обижаешься?

– Да нет. Просто вспомнилось.

– А помнишь, как ты на спор залезла на самый высокий дуб, а потом слезть не могла?

– А помнишь, как тебя бык рогами поддел, когда ты перед его носом бабкиной красной юбкой размахивал? – не осталась я в долгу.

– До сих пор шрам остался, – Колька задрал майку и показал белый рваный шрам на боку.

Мне показалось: еще немного, и мы начнем хвастаться друг перед другом, у кого больше и страшнее синяки и ссадины.

– Слушай, пойдем ко мне в гости, я тебя со своими познакомлю. Или вот что: приходите сегодня вечером вместе с бабыгрушиной племянницей и ее дочкой. Посидим, поболтаем, чаю попьем. Или еще чего, покрепче.

– Хорошо, мы придем.

– Ну, тогда до вечера, – распрощался со мной Коля.

Итак, вечером в среду я вышла из дома в своем любимом сарафане с ромашками и в новых бело-голубых кедах. Летнее солнце клонилось к закату.

Я закрывала калитку, когда услышала за спиной:

– А вы чьих будете?

– Я – ничьих, – говорю, – просто погулять вышла. – А вы кто?

– А я… это… тракторист.

– Новый? – спросила я. Я еще помнила дядю Сашу-тракториста, который в свободное от работы время громко и невпопад играл на гармошке, выпив для храбрости пару стаканов самогона.

– Ага. Новый, – ответил тракторист.

Я окинула взглядом его внушительную фигуру в потертых джинсах и белой майке. При таком размахе плеч он, по-моему, может и без трактора вспахать целое поле. С плугом в руках. Глаза у него голубые, а волосы торчат в разные стороны, как будто он только что с сеновала слез. В ухе серьга. Да, прогресс и до деревни докатился.

– Меня Иваном зовут, – представился тракторист.

– Ваня, значит. Очень подходяще.

– Для чего?

– Для тракториста. А где же ваш трактор?

– А, – Ваня неопределенно махнул рукой. – Загорает. Колесо менять надо.

– Что ж вы его одного-то бросили? – укоризненно спросила я.

– Кого?

– Да трактор ваш.

– С этим колесом часа на два возни, а мне что-то так жрать захотелось, извините, кушать… В общем, решил перерыв устроить.

– Ну, тогда не буду вас задерживать. А то еще, чего доброго, в голодный обморок упадете. Возись потом с вами.