Вот с таким человеком довелось мне познакомиться и пусть недолго, но под его руководством поработать. Хотел я ещё о планшете, с которым он не расставался ни на минуту, спросить, но мы уже к работе подошли, а там уж не до расспросов. Народу внизу было полно, гул от голосов стоял такой, что приходилось громче говорить, чтобы тебя услышали. Я потолкался немного, убедился, что никому там не нужен, сделал всем ручкой да ужинать к родителям отправился.

Мама с младшим братом уже на дачу перебрались – школа закончилась, чего в Москве сидеть, – поэтому мы с папой вдвоём хозяйничали. Назавтра он и сам прямо с работы туда на электричке собирался, и мне два дня предстояло одному в пустой квартире куковать. А в тот вечер сели мы на кухне, перекусили тем, что мама наготовила и в холодильник загрузила, и начал я ему в красках всю историю, начиная с Лёшкиного звонка, рассказывать.

Папа – слушатель, каких редко встретишь, слушает он так заинтересованно, не отвлекаясь и не перебивая рассказчика, что хочется всё-всё от начала до конца вспомнить и ему поведать. Время от времени я небольшой перерывчик делал, чтобы папа вопросы мог задать или комментарии свои вклинить. И вот когда я до планшета офицерского дошёл, который Сергей Иванович из рук не выпускал, папа вздрогнул так, что я на это внимание обратил, но ничего не сказал. Зато когда я про старушку с лиловыми волосами рассказывал, он знак мне рукой подал да из кухни вышел.

Задаваться вопросом, куда человек после ужина и пары кружек крепкого чая выйти может, я не стал, а решил ещё чайку себе плеснуть, но в чайнике и на полкружки кипятку не осталось. Пришлось его водой из-под крана наполнить да на газ поставить. Тут и папа вернулся, а в руках он держал похожий офицерский планшет, только более потёртый, чем у Сергея Ивановича.

Протянул мне его папа да говорит:

– Это хоть и не трофейная офицерская сумка, а нашенская, но, мне кажется, она нисколько немецкой не уступит.

– Пап, а почему я её никогда раньше не видел?

– Да не знаю. Лежит она давно на антресолях, мне уже не нужна, а выбросить жалко, я с ней всю войну прошёл.

Глава пятая

Вот так и получилось, что в шесть тридцать утра на следующий день я появился в отделе доставки, держа в руках офицерский планшет из натуральной кожи. По-моему, никто на это внимания, кроме Сергея Ивановича, не обратил, а вот наставник мой кивнул с такой ободряющей улыбкой, что мне даже приятно стало. Пришёл я к самому концу раскладывания билетов по ячейкам, так что долго ждать не пришлось. Сразу, как только первая двадцатка свои конверты забрала, Андрей начал объявлять районы да улицы. Стоило ему назвать Кронштадтский бульвар, как я сразу же руку поднял. Конкурентов у меня не нашлось, и получил я пачку, в которой находилось 39 конвертов. В очередь на внесение своих билетов в ведомость встал, краем глаза заметив, что Сергей Иванович на меня с явным одобрением посмотрел.

Сел я раскладывать конверты по адресам, и так это у меня легко пошло, что прямо самому приятно стало. Только два адреса я не знал, куда приткнуть, вот и решил помощи наставника дождаться. Процесс раздачи конвертов затянулся, и я, чтоб времени зря не тратить, начал первых заказчиков обзванивать, благо телефон в другом углу стоял и был свободен. По десяти первым адресам позвонить успел, объяснив клиентам, в какое время прибуду, а тут и Сергей Иванович освободился, сам ко мне подошёл:

– Ну, Лёша, ты молодец! Я уж думал, ты ждать будешь, что я тебе район попроще да послаще предложу, а ты… – И он с чувством мне руку потряс. – Я думал, раз ты блатной, мучиться мне придётся, а ты орёл. Покажи, что там у тебя получилось?.. Так, это всё хорошо, а вот эти два заказа я бы местами поменял.