Александр продолжал наблюдать, и его внимание стало углубляться:

– Оно действительно начинает как-то меняться. Я будто вижу что-то необычное.

Камилла кивнула:

– Да! Это может быть визуальное искажение, вызванное тем, что ты находишься в состоянии расслабления и сосредоточенности. Это упражнение помогает открыть новые горизонты восприятия.

Александр, слегка улыбаясь, произнёс:

– Никогда не думал, что даже в таком простом действии можно обнаружить что-то удивительное.

Камилла вздохнула с улыбкой:

– Иногда самые простые вещи могут открыть нам двери в новые миры. Главное – быть открытым.

Самолёт мягко покачивался, а облака скользили мимо.

Камилла продолжала:

– И знаешь, это упражнение помогает в любой ситуации, когда хочется сосредоточиться и расслабиться, даже когда просто летишь в самолёте.

Александр задумался, глядя в середину ладони:

– Пожалуй, я буду делать это чаще. Это отличная практика!

Камилла, с довольной улыбкой, сказала:

– Да, и с каждым разом будет становиться всё легче. Ты сможешь ощутить, как твоё восприятие расширяется и углубляется.

Разговор их струился, как ветер меж крыльев, утопая в наслаждении полётом и восторге от открытия неизведанного, даже здесь, в объятиях облаков.

Камилла откинулась на спинку кресла, её длинные, накрашенные синим лаком ногти постукивали по подлокотнику. Александр, напротив, сидел прямо, его взгляд был прикован к коленям. Он чувствовал на себе её взгляд – ледяной и изучающий, как скальпель хирурга перед сложной операцией.

За иллюминатором простиралось безбрежное полотно облаков, ослепительно белое в лучах солнца. В салоне самолёта царил приглушенный гул, заглушавший практически все остальные звуки, кроме едва слышного щелчка её ногтей.

Она заговорила, её голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь.

– Жрец, я думаю, тебе стало слишком комфортно.

Александр вздрогнул.

– Я… я не понимаю, Богиня.

Она усмехнулась, и эта усмешка не предвещала ничего хорошего.

– Не притворяйся. Ты стал расслабленным, предсказуемым. А я ценю… новизну.

Она сделала паузу, наслаждаясь его замешательством.

– Итак, у меня для тебя новое задание.

Александр сглотнул.

– Какое?

– Боишься, Сашенька? – промурлыкала она, наклоняясь к его уху. Её дыхание опалило его шею, заставляя невольно вздрогнуть.

Он промолчал, стараясь не смотреть на Камиллу.

– Трусишка, – шепнула она, и в её голосе сквозило отчётливое разочарование.

– Я надеялась, ты окажешься более… стойким.

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, – произнесла Камилла, доставая из своей сумочки небольшой флакон с прозрачной жидкостью.

– Видишь это? Это мои любимые духи.

Он кивнул, не понимая, к чему она клонит.

– Я хочу, чтобы ты вылил их себе на рубашку, – продолжила она, наблюдая за его реакцией.

– Полностью. И чтобы от тебя пахло мной постоянно.

Александр замер. Духи? На рубашку? Это было… странно.

– Но… зачем? – спросил он, не в силах сдержать любопытство.

Камилла усмехнулась.

– Разве тебе нужно знать, зачем? Просто сделай это. Покажи, что ты мой. Покажи всем, кто здесь главный.

Она протянула ему флакон. Он взял его дрожащими руками. Аромат ударил в нос – сладкий, дурманящий, соблазнительный. Он знал, что это не просто духи. Это символ. Символ её власти над ним.

Он посмотрел на Камиллу. В её глазах не было ни капли сочувствия. Только холодный, расчётливый интерес.

Сжав флакон в руке, он начал медленно выливать жидкость на свою рубашку. Аромат распространился по всему салону, привлекая внимание нескольких пассажиров. Александр чувствовал, как краснеет. Унижение волной окатило его с головы до ног.

Когда флакон опустел, Камилла одобрительно кивнула.