Я осторожно подошла ближе, чувствуя знакомое напряжение, которое всегда предшествовало моим видениям. Мой взгляд остановился на медвежонке.

– Это он, – тихо прошептала я.

– Этот медведь был самым популярным лотом, – пояснил он, глядя на меня с интересом. – Удивительно, что он сохранился так хорошо, несмотря на возраст.

Я протянула руку и прикоснулась к мягкому, но стертому меху. В тот момент комната исчезла, погрузив меня в новое видение.

Женщина из предыдущих видений сидела на краю кровати в полутемной комнате. Её руки дрожали, когда она обнимала мальчика, свернувшегося клубком под потертым одеялом. Его лицо было бледным, а дыхание – тяжелым и хриплым.

– Ты поправишься, мой мальчик, – шептала она, гладя его по голове. В ее голосе звучала мольба. – Я знаю, что есть способ…

В дверь комнаты постучали, и в проеме появился высокий мужчина – Александр. Его лицо было напряженным, а в глазах читалась смесь усталости и отчаяния.

– Марта, хватит, – сказал он, сдерживая голос. – Ты мучаешь его. Он страдает, а ты продолжаешь цепляться за надежду, которой нет.

Марта вскочила, обнимая мальчика крепче.

– Ты не понимаешь! Я нашла книгу. В ней говорится, что есть ритуал, который сможет исцелить его. Я сделаю всё, чтобы спасти нашего сына!

– Это не спасение, – прошептал Александр. – Это жестокость. Он умирает, и ты хочешь заставить его терпеть ещё больше ради своих иллюзий. Это не любовь, Марта, это безумие.

Марта повернулась к нему с яростью в глазах.

– Ты хочешь сдаться! Ты хочешь отпустить его, как будто он ничего для нас не значит! Я мать, и я не позволю ему умереть, пока не попробую всё!

Я в шоке убрала руки от медвежонка. Не такого я ожидала. В своей голове я уже представила картину домашнего насилия, в которой бедная женщина пытается спасти своего ребенка. Но похоже эта история одна из тех, в которой все не так как кажется.

Я медленно вернула руки на медвежонка.

Марта готовила комнату. Она расставляла свечи по кругу, читала что-то из старой книги с потрепанными страницами. На столе лежал медвежонок, рядом с ним – нож и какая-то чаша. В её глазах светилась безумная решимость.

Я резко отдернула руки, мое дыхание сбилось. Я стояла в комнате Густава, вновь окружённая игрушками.

– Вы в порядке? – с беспокойством спросил Густав.

– Да… просто… я поняла, – с трудом переводя дыхание, протянула я. – Как много тайн могут хранить вещи. Извините, просто что-то навеяло.

Густав покачал головой.

– Иногда вещи, которые мы оставляем позади, хранят больше, чем воспоминания.

Я молча смотрела на медвежонка. Теперь мне стало ясно, что этот предмет был не просто игрушкой – он был символом детской невинности, которая оказалась в центре родительской трагедии.

Я уже сидела за столиком, привычно прячась за большим керамическим стаканом латте. На моих плечах был темно-зеленый шарф, а пальцы машинально теребили нитку на рукаве свитера. Я всегда приходила вовремя, иногда даже раньше, чтобы немного посидеть в тишине до того, как в мой мир врывался ураган по имени Даниил.

Этот ураган сегодня опять задержался. Дверь кафе с глухим стуком открылась, и вместе с порывом холодного ветра вошёл он. Даниил скинул пальто и потряс волосами, словно мокрая собака.

– Ты знаешь, в какой холод я ради тебя тащился? – с ходу заявил он, подойдя к столику.– Надеюсь, ты закажешь мне что-то согревающее, иначе я начну воровать у тебя из кружки.

– Ты опять опоздал, – спокойно сказала я, сделав глоток.

– Скажи лучше: “Спасибо, что пришел”, – усмехнулся он, садясь напротив. – Мог бы остаться дома с пледом. Или… не один, конечно.