Это свечение не было похоже на свет от уличных фонарей, проникающий сквозь занавески, или на отблеск далёких звёзд – оно казалось живым, пульсирующим, словно камень дышал в такт какой-то древней мелодии, слышимой лишь ему одному. Аметист разгорался всё ярче, его лучи просачивались между пальцами Лианы и создавали причудливые узоры на потолке, напоминающие древние символы забытого языка.

Брин, дремавший на подоконнике, внезапно насторожился. Его янтарные глаза широко раскрылись, уши прижались к голове. Он медленно повернулся к кровати, где пульсировал тусклый свет. Шерсть на его спине встала дыбом, а хвост напряжённо изогнулся.

Кот замер, словно оценивая невидимую опасность. Его чуткие вибриссы подрагивали, улавливая малейшие изменения в воздухе комнаты. Брин всегда был чувствителен к тому, что люди называли "потусторонним" – Лина часто замечала, как он следил за пустыми углами комнаты, словно видел там кого-то невидимого для человеческих глаз.

Свечение постепенно усиливалось, аметист словно пробуждался к жизни после долгого сна. Свет, исходящий от камня, не был похож на обычный – он словно пульсировал в такт невидимому сердцебиению, то усиливаясь, то почти исчезая.

С каждым новым всплеском света температура в комнате неуловимо менялась: то становилось прохладнее, словно дуновение ветра из открытого окна, то теплее, как будто кто-то невидимый зажёг крошечный костёр. Воздух наполнился тонким, еле уловимым ароматом – смесью грозы, влажной земли и неизвестных цветов, которых не существует в обычном мире.

Брин неуверенно спрыгнул с подоконника и осторожно двинулся в сторону кровати, не спуская глаз с таинственного свечения. Каждый его шаг был осторожным, словно кот ступал по тонкому льду. Добравшись до края кровати, он поднялся на задние лапы, пытаясь рассмотреть светящийся кулон в руке Лианы. Свет отражался в его глазах, придавая им неземной вид.

Его зрачки то расширялись, поглощая почти всю радужку, то сужались до тонкой вертикальной линии. Казалось, кот видел в этом свете нечто большее, чем просто игру лучей. Он тихо фыркнул, словно пытаясь отогнать наваждение, но не отступил, завороженный таинственным сиянием.

Лиана беспокойно металась во сне. Её лицо выражало тревогу, словно она пыталась убежать от кого-то или чего-то. Губы шевелились, но звука не было. На лбу выступили капельки пота.

Пальцы девушки судорожно сжимали аметист, костяшки побелели от напряжения. Под закрытыми веками глаза быстро двигались, указывая на глубокую фазу сна. Длинные светлые волосы разметались по подушке, напоминая светлый ореол. Одна прядь прилипла к влажной щеке, а дыхание становилось все более прерывистым, словно Лина бежала от невидимой опасности.

Внезапно свечение кулона стало ярче, и по комнате разлился странный фиолетовый свет, словно внутренний свет аметиста вырвался наружу и теперь танцевал свободно. Брин отпрыгнул назад и спрятался под кресло, не сводя взгляда с происходящего чуда.

Фиолетовое сияние заструилось по стенам, создавая причудливые тени, напоминающие силуэты высоких башен и стройных деревьев. На несколько мгновений комната словно преобразилась – обычная городская квартира приобрела черты таинственного замка. Тиканье часов замедлилось, а затем и вовсе стихло, словно время решило сделать паузу, чтобы насладиться этим волшебным моментом.

В этот момент Лина увидела сон – яркий, отчётливый, словно воспоминание, прорвавшееся сквозь плотину забвения. Она стояла у высоких ворот из тёмного камня, покрытых сложными узорами. Ворота медленно открывались, пропуская её внутрь. За ними был сад – невероятный, неземной, с цветами, каких не существует в нашем мире. Деревья с серебристой корой и листьями всех оттенков фиолетового. Воздух, наполненный ароматами, которым нет названия на земле.