Вот и ещё одна, очевидно сходная версия. На коленях «богини-матери» Нейт сидит «солнечное дитя». Оно не видит её и не знает о ней. Страдая от своего одиночества, от своей заброшенности, дитя рыдает. Чувствуя презрение к его слабости, Нейт в гневе сплёвывает назад.
«Рыдание», в данном случае, это, вполне очевидно, способ, которым дитя пытается спасти себя от непереносимой боли одиночества. Соответственно, это первый большой взрыв. А «сплёвывание» – это опять-таки схлопывание, сжатие этого взрыва. Здесь тоже есть интересные подробности, о которых мы ещё поговорим. По другой версии, слёзы бросаются за спину – вновь символ того же. Мы ещё рассмотрим этот эпизод подробнее.
В связи с этой же парностью образа, образа двух фаз, двух этапов события, мы можем снова вспомнить «Теогонию» Гесиода. Первое поколение «детей», помещалось их отцом Ураном в их мать Гею, символизирующую, окружающую «первое Я» пустоту. То есть, речь там шла о расширении. Следующее поколение «детей», дети Крона, «поедаются» их отцом, символизирующим центр взрыва. То есть, речь в этих образах шла о вбирании вещества взрыва, о его схлопывании к центру, к истоку. Две фазы, – расширение и сжатие, переход которых от одной к другой, описывается символом кастрации Урана его сыном Кроном, что означает – прекращение расширения взрыва, после чего и начинается его схлопывание в исходную точку.
Купание, польза и вред. Яма и Ями, Купало с Купалой
В индуистском мифе о Яме и Ями, Ями, соблазняет своего брата-близнеца Яму.
…Пусть войдёшь ты в мое тело, как муж к жене!»
Яма ей возражает:
«Чего раньше мы не делали, как же это сделать сейчас?
Громко говоря истинное, шептать мы будем не истинное?»
Ями убеждает его:
…Ведь еще в утробе прародитель создал нас двоих супругами…
…Свидетели нам в этом – Земля и Небо…
…Сладострастная, что же ты обращаешься с таким соблазном к мужчинам?»
– пытается устыдить её Яма.
А Ями настаивает:
«Ко мне, Ями, пришла любовь к Яме,
Чтобы лечь с ним на совместное ложе.
Как жена мужу, хочу я отдать свое тело.
Да будем мы двое кататься туда-сюда, как колеса колесницы!»…
В итоге, Яма входит в неё. Это, всё тот же взрыв, которым «первое Я» пытается заполнить, окружающую его пустоту, которым он пытается объединиться с ней, найдя хоть какую-то опору, вернув, потерянную совсем недавно, целостность, это всё тот же Уран, всё тот же Шу. Ты скажешь мне, что Яма – это общеизвестный «бог смерти». Как же он может быть очередным образом первого во вселенной «Я»? Но, задумайся. В результате этого события, он умирает, и таким образом, становится первым родившимся, первым умершим и, что естественно, – «богом смерти». Подобно египетским Гебу и Нут, его сестра Ями, до их пробуждения и разделения, была с ним единым целым. Как и Нут, Ями символизирует пустоту, окружающую «первое Я». В данной версии, ущербность, неуют, дискомфорт «первого Я», его острое желание изменить сложившееся положение вещей, символически описывается нам, как влечение Ями к её брату Яме, влечение вызывающее ответное влечение. В результате, пытаясь изменить, это самое, дискомфортное положение, Яма взрывается, разливается в пустоте пространства первым большим взрывом, пытаясь таким образом спастись от ущербности, пытаясь вернуть потерянную цельность. Это событие и даёт основание называть его первым родившимся. Сказать, что он будет первым умершим потому, что был первым родившимся, будет верно, но не до конца, ведь это будет слишком умозрительно, без понимания того, о чём на самом деле идёт речь. Его «смерть» символизирует сжатие, схлопывание первого большого взрыва, его отступление, его попытку вернуться в начальную точку.