От такой суматохи все перепуталось у него в голове. И он был уверен, что орать, это не землю пахать, а громко кричать, когда сильно перепугался или разозлился на кого.

Когда расшумелся Леший на своих помощников, то он так и спросил:

– Ты чего орешь?

Удивился Леший, вроде он не работал, с чего это Добрыня взял, что он орет, но спорить с ним не стал.

Так и забылось первое значение этого красивого и полезного слова, и стало оно совсем иное значить. Кот понял, как это случилось, но ничего поправлять не стал. А что делать, слово не воробей, вылетело, не поймаешь.

Но все с тех пор, как прокатились на Змее наши герои, изменилось, сначала пахаря ласково оратай – оратаюшка называли, а потом того, кто кричит и шумит – орун величать стали. И попробуй пойти, то ли о работе тяжкой, то ли о крике и оре речь идет?

Когда-то давным-давно на острове Буяне стал чародей счет вести всему, что было у них рядом – птицам в небе, рыбам в море, деревьям в лесу.

Тогда чародей Славен и стал учить всех считать.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь

Не любил многие числа чародей Славен, но вот число семь ему нравилось всегда. И с него он начал Добрыню, когда тот стал уговаривать его научиться считать.

– Ты слушай да запоминай, есть такое число семь, волшебное, чародейское.

– И что в нем такого особенного? – пожал плечами тот.

– Семь дней в неделе у нас.

– Вот и плохо, было бы больше, может, и жили бы дольше, – в рифму заговорил богатырь.

Обиделся Славен, но все-таки на своем стоял:

– Вот хотя бы семь чудес света в мире есть.

– А ты их видал? Мало на весь – то мир. Могло быть и больше, от этого никому бы хуже не стало, – упрямился богатырь

– Семеро одного не ждут, – подсказал ему кот Баюн, – ему тоже хотелось свою ученость показать.

Но богатырь еще больше приуныл, как-то все меньше ему число семь нравилось.

Тогда и кот рассердился, и произнес:

– А с таких трудных в учении парней надо семь шкур спускать, может это поможет им учеными стать…

Тут уж совсем приуныл защитник. Чародей понял, что кот ему больше мешает, чем помогает, но таким он уродился.

– Ничего, от этого число семь хуже не станет, оно и не такие нападки видывало, – только и произнес он.

Хотя так и не полюбил это число Добрыня, но запомнил его навсегда. Да и как тут забудешь, после такого учения странного. Только потом он тихонько спрашивал у Змея, может ли быть у человека семь шкур.

– Не знаю, – честно признался тот, – но думаю, это кот шутит, на что им воин без шкуры, не бойся, не тронет он тебя, а если что, мне скажи, я тебе на помощь приду, в обиду не дам.

Только тогда немного успокоился Добрыня, Змей с любым хитрым котом легко справится, одной лапой его прихлопнет.

Наверное, подслушал этот разговор кот, больше он к Добрыне не приставал. Так и не узнал воин, как же можно семь шкур спустить с него..

И отпустилась на остров Буян темная ночь.

Но темной она была только на первый взгляд, одна за другой стали вспыхивать на небосклоне звезды яркие. Таким красивым сделалось бескрайнее небо любо-дорого посмотреть.

Кот сидел на лужайке и смотрел на небеса.

Бессонница – страшная напасть.

– Волосыни —то разгулялись, – услышали он голос царя Гороха, -тому тоже не спалось.

– Ты о чем, – удивился кот.

Он хоть был ученый, но не подозревал, что звезды у славян с древности так называются.

– А волосыни и есть волосыни. А будто ты не знал, что были они девами прекрасными. Только стало на небесах темно, вот Перун их за волосы поднял, да туда и забросил, – говорил мечтательно царь Горох, он от чародея эту сказку слышал, и радовался, что коту она пока еще неведома, и может он не только слушать чужие сказки, но и свою рассказать.