Злость, отчаяние, бессилие, одиночество и горечь потери навалились на мужчину, сминая все на своем пути. Эмоции боли и обреченности оформили предел его магического развития. Элион почувствовал внутри себя напитавшуюся его негативными эмоциями грань магии. Темно-синие глаза доброго юноши с факультета права и закона налились жаждой мести за юную студентку, которая стала бы со временем звездой среди целителей континента.

Магия звала мужчину попробовать горечь безнадежности, непоправимости, беспомощности и собственной невозможности повлиять на что бы то ни было в академии. Грань развития звала мага признать собственное бессилие. За все двенадцать лет своего ректорства Элион еще ни разу не чувствовал в своем сердце такого болезненного желания мстить. Мстить тем, кто плел интриги в его академии, втихаря издевался над бедными и менее благородными, кто подкупал профессоров и сколачивал себе группы, чтобы выделиться не заслугами, а грубой силой и давлением на тех, кто слабее.

Мужчина не пошел на зов магии. Он был не готов принять тяжесть полного проигрыша себя в качестве главы академии. Хотя сердце рода Архан'Эр и понимал, что все это лишь иллюзия магии и очередная ступень его развития, но после того, как он увидел опустошенную Юнию, боль в сердце почти полностью сокрушила его. Почему-то Элион с огромным раздражением и подозрением вспомнил о подопечной Рэйнольда Зархдаан. Мужчине почему-то почудилось, что девушка из Листорны была из числа тех наглых богатых студенток, которые увивались за красавцем-ректором все эти годы и не гнушались никаких методов ради достижения своих целей.

Самому Элиону было не до романтики и все его отношения с ищущими собственной выгоды студентками заканчивались перенесением упавших поблизости от него в обморок прелестниц на ближайшую скамейку или подоконник. Поначалу юный ректор еще верил в эти обмороки, беспомощные ситуации и девичьи слезы, но со временем научился так прожигать взглядом, что студентки моментально приходили в себя, сами решали свои проблемы, лечили вывихи лодыжек за секунду и смахивали несуществующие слезинки внезапно появившимся из ниоткуда собственным платком.

– Вилерия Кастоль, значит, да? – предел магии гремел жаждой выместить на ком-то всю накопленную ректором обиду. – Ну, что же… я лично проверю, за какие-такие заслуги ты попала прямиком из примитивной и отсталой Листорны в личные ученицы главы СОМРиК!!!

После испытания юных магов на практику в отдел, Рэйнольд через час с небольшим покинул столицу. Теперь он был постоянным клиентом почтовика Листорны, так как при каждом удобном случае заказывал переход и появлялся в воротах усадьбы Кастоль, проводя там все свое свободное от работы время. После громкого дела о заговоре во дворце и ужасном преступнике, сгинувшем в тумане, все нарушители порядка на континенте будто поутихли и присмирели. Каждый в отделе заметил, как резко снизился уровень преступности и для расследований ищейкам, казалось бы, остались лишь мелкие разборки в злачных местах, где обитали пьяницы и картежники, а также незначительные кражи, за счет которых жили, не обременяя себя честным трудом, отчаянные любители быстрой наживы.

Рэйнольд вышел из почтового портала, когда три светила заканчивали свою рабочую смену и готовились передать управление освещением континента прекрасной ночной царице. Лорд крепко пожал руку почтовику, с улыбкой забрал у него письмо для Вилерии и быстрым шагом направился в усадьбу, предвкушая встречу с избранной.

Усадьба встретила его приятными запахами вкусного ужина и оживленными беседами его обитателей, потягивающих неспеша вкусный папин отвар за большим столом. Рэйнольд зашел на кухню и отметил цепким взглядом боевика в розовом переднике. Коротко и быстро поприветствовав всех остальных, он сразу же направился к Иринее, крепко прижав девушку к своей груди и шумно вдыхая родной для себя запах.