Встав во весь рост, он сгорбился, чтобы казаться ниже, и подошёл ко мне, не отрывая от меня взгляда. Его образ меня и пугал, и завораживал, но я не осмелилась уйти и лишь убрала руку от гитары, на что он обратил внимание. Обойдя меня, он облокотился о балку, что держала навес, и посмотрел на гитару, которая мне понравилась. Отойдя от него на несколько шагов, я сделала вид, что рассматриваю другой товар, и передёрнула плечами, ощущая, как он пристально следит за мной.

– Ты хоть умеешь играть? – его голос звучал, как множество отголосков, накладывающийся друг на друга. – Или тебя привлекла только внешняя красота?

– Я умею играть, – обернулась я к нему. – Музыка долгое время кормила меня, хоть не так много, как я планировала.

– Музыка создана не для заработка, а для демонстрации чувств твоей души и сердца, – с каждым словом его прорези вместо глаз мерцали зелёным светом. – Музыкой ты не заработаешь денег, а лишь истощишь себя.

– Может, поэтому я была бедной и несчастной? – с усмешкой спросила я и, заметив его холодный взгляд, отвела взгляд в сторону. – У вас прекрасный товар. Видно качество изделия и искусную работу. Вы на всех инструментах умеете играть?

– Да, – он кивнул в знак согласия и усмехнулся моему восхищению. – Каждый инструмент для каждого существа, – он провёл рукой по товару, демонстрируя разнообразие. – Удивительно, что тебя привлекла лютня.

– Вы очень красиво играли, – я посмотрела на лютню, которая стояла около его стула. – Романтичная мелодия, но такая печальная, словно вам разбили сердце, – я посмотрела на него. – Такое легко услышать через шумный город.

– Музыка – это не просто звуки, девочка. Это дыхание, тайный язык, – он указал рукой на прохожих. – Они все живут своей суетой, сплетая ритм шагов и шорох шепота. Они думают, что управляют этим городом, но это он управляет ими, напевая мелодию, которую они даже не осознают, – он поднял голову, и в его пустых глазах вспыхнул слабый свет. – Когда ты слышишь музыку, ты либо обращаешь на это внимание, либо уносишься прочь по улицам. Каждый город поглощает нас в свои правила, в свой ритм, демонстрируя свою боль и радость. Вопрос в том, станешь ли ты тем, кто играет свою музыку, или просто эхо в чужой симфонии?

– Может, вы и правы, – сказала я тихо, рассматривая прохожих. – Но я не хочу быть ничьей игрушкой.

– Этого никто не хочет, – мужчина поправил на себе шляпу, сложив руки на груди. – Но иногда такое происходит.

– Тогда встретятся с моим вредным характером, – улыбаясь, сказала я. – Устанут слушать мой нескончаемый поток слов, от чего вернут обратно и ещё денег предложат, – мужчина усмехнулся.

– Сильный характер, значит, – он пристально смотрел на меня. – Как тебя зовут?

– Сир…

– Здравствуй, музыкант, – Элария закрыла мой рот рукой и прижала к себе. – В Аду закончились несчастные души?

– Их везде в достатке, демоница, – он усмехнулся, обойдя нас и сев на прежнее место. – Решил навестить старых знакомых.

– Тогда следуй правилам, чтобы тебя и отсюда не поперли, – холодно отчеканила она и стала уводить меня в сторону.

– До свидания, музыкант, – я махнула ему рукой, пока он молча наблюдал за нами.

– Что ты творишь? – рычала Элария, когда мы ушли от него далеко. – Ему нельзя говорить своё имя!

– Почему?

– Если он произносит имя, обладатель этого имени может потерять себя, следуя за ним, как в гипнозе, – она отпустила мою руку и строго посмотрела на меня. – Когда он играет, звуки его гитары завораживают слушателей, погружая их в глубокий транс. Музыка может вызывать разные эффекты: от ностальгии и радости до ужаса и паралича.