– Это означает, – предположил я, – что Кенжи спрятал клад где-то на берегу Амударьи, а река вдруг унесла весь этот берег вместе с кладом?

– Похоже, что так.

– А что за бумагу он комкал в руках?

– Это была схема, на которой он обозначил место захоронения клада. Впрочем, теперь в этой бумажке нет никакого смысла. Мощное течение существует даже у дна. Оно свободно влечет даже тяжелые предметы. Но если даже часть монет задержатся у какой-нибудь коряги, то очень быстро утонет в глине. Амударья – одна из самых мутных рек на планете, в ней не могут работать ни аквалангисты, ни водолазы. – Он помолчал и добавил: – Тысячелетиями на берегах Аму возникали и гибли великие цивилизации, здесь проходил участок великого шелкового пути. Множество сокровищ зарывали, а то и бросали в воду, чтобы уберечь их от разбойников. Быть может, когда-нибудь, когда будет создана подводная техника нового поколения, удастся исследовать русла реки, как существующее, так и бывшие, и тогда сделанные здесь находки потрясут воображение современников и, кто знает, заставят иначе взглянуть на историю древних веков.

– Вы-то сами верите в это? – спросил я. – То есть, в то, что Кенжи действительно нашел клад хорезмшаха?

– Кто знает! – пожал он плечами. – В наших пустынных краях возможны еще и не такие диковины.

* * *

Вскоре я услышал про дейгиш еще раз – от речника с буксира “Новороссийск”. Этот буксир проводил 500-тонные баржи с материалами для строящейся Тахиаташской плотины. Утром бакенщик прошел на катере по реке, выставляя свежие вешки из травы и лозы. Менее чем через два часа буксир “Новороссийск” с баржами, шедший по этому же фарватеру, прочно сел на мель. Буквально на глазах речников дейгиш намыл огромный остров посреди реки.

Ключевой персонаж описываемой ниже истории – второй муж моей тещи Олег Васильевич Иванов (в семье которых мы жили в Тахиаташе) работал главным механиком в крупном управлении механизации. В описываемый период это был зрелый, энергичный, неусидчивый мужчина того возраста, который еще рановато называть предпенсионным, притом что и на здоровье Олег Васильевич не жаловался. Характер у него был импульсивный, чтобы не сказать взрывной, а настроение менялось под влиянием момента. Он то благодушно посмеивался и напевал какие-то куплеты, умышленно перевирая слова, то ходил мрачнее тучи, смотрел на всех исподлобья и непроизвольно скрипел зубами.

Как главный механик крупного автохозяйства, Олег Васильевич отличался строгостью и требовал от подчиненных технически грамотного ухода за машиной. Нерях и бездельников наказывал беспощадно. Впрочем, все знали, что он отходчив, и камня за пазухой ни на кого не держит.

Дома за Олегом Васильевичем закрепилось прозвище Дед, на которое он охотно откликался.

В редкие часы досуга Дед, затаив дыхание, любил смотреть фильмы про разведчиков, телепередачи типа “Клуб кинопутешественников”, а также документальные ленты из жизни реальных космонавтов и конструкторов космических кораблей. Но ни фантастики, ни мистики он совершенно не воспринимал, именуя произведения этого жанра “сказками для маленьких детей”. Он твердо стоял двумя ногами на грешной земле, свято верил, что дважды два всегда и при всех обстоятельствах – только четыре и вряд ли стал бы тратить свое время на рассуждения о скрытом смысле корня квадратного из минус единицы.

Именно поэтому я не сомневаюсь в достоверности его рассказа, имевшего весьма странное продолжение.

Но прежде чем перейти к изложению этой удивительной истории, мне придется коротко обрисовать геонрафию той местности, в пределах которой всё это происходило.