– Пойду спать, ты со мной?

– Нет, я приду позже, – не глядя на неё отозвался Сергей, а девушка с некоторой ревностью взглянула на яркий жидкокристаллический дисплей.

«Все так живут», – говорила она самой себе, поднимаясь в супружескую спальню.

Не поймите не правильно, Оксана никогда не жаловалась на свой брак, да и вряд ли у неё были к тому какие-либо основания. «Не пьет, не курит, деньги зарабатывает, в походах на лево замечен не был, – перечисляла она самой себе, – да и внешне привлекателен. Не муж, а мечта! Кому скажи, что я чем-то недовольна – засмеют». Но она была недовольна. Ей хотелось чего-то другого, чего более жгучего, более страстного и хоть чуть-чуть романтичного. Всё-таки, несмотря на суровую профессиональную школу жизни, она всё ещё оставалась молодой девушкой, которой очень не нравилось ощущать себя предметом домашнего интерьера.

Оксана расстелила широкую двуспальную кровать, забралась на свою половину и со странным сожалением ощутила холод мягких простыней. Оставив ночник включённым, девушка смотрела в потолок, прислушиваясь к тому, как по коридору первого этажа прошлепали ноги Сергея. Он не присоединился к ней, не обнял и не поцеловал на ночь, в общем-то, он никогда этого не делал, но сейчас она, почему-то, ждала чего-то подобного.

«Он просто более приземленный человек, – объясняла она самой себе, – и давно вырос из подросткового романтизма». Оксана ещё раз вздохнула, обнимая подушку и глядя на пустую половину кровати, а пальцы её предательски потянулись за телефоном. Запретив себе даже думать о социальных сетях, она убрала соблазнительный смартфон на тумбу, как можно дальше от своих рук.

Желая хоть чем-то отвлечься, она вспомнила о лежащем ничком трупе Романа Геннадьевича и поежилась. «Девяносто девять процентов – убийство. С чего бы ему с балкона прыгать? – гадала девушка. – С виду вполне благополучный дядя. Красивый дом, хорошая машина, вряд ли у него имелись серьёзные поводы сводить счеты с жизнью. Хотя, если посмотреть на мой брак, со стороны он тоже выглядит более чем благополучным, однако же мне в нем совсем не уютно. Вот и у Шевченко могли быть не видимые глазу проблемы, терзающие его до такой степени, что дядя решил покончить с ними раз и навсегда. Да и дом не произвёл впечатление уютного гнездышка, что опять-таки подтверждает эту теорию. Интересно, он давно разведен?»

Спрашивать об этом в такое время у Степанова было не только бессмысленно, но и попросту неприлично, поэтому она решила отложить вопрос до утра.

«Перед смертью Шевченко явно с кем-то пил, – рассуждала она, – но если дверь была закрыта на замок, значит, её запер сам хозяин. Либо тот, с кем он пил имел собственные ключи…» И все-таки, мысль о преднамеренном убийстве в тот момент ещё не окрепла в её голове. Оксана надеялась на то, что Шевченко умер или в результате несчастного случая, или по собственной инициативе. «Городок у нас маленький, – думала она, – криминогенная обстановка стабильно скучная, а покойный не был ни крупным бизнесменом, ни сколько-нибудь заметной в городе фигурой. По крайней мере я о нем никогда не слышала. Кому могла понадобиться смерть одинокого пенсионера?»

Оксана потянулась к телефону, чтоб посмотреть который час, и увидела значок всплывающих уведомлений о приглашении в друзья. Нажав на него, она загрузила свою страничку и прочитала, что с ней хочет дружить Кирилл Шевченко. Жаркая волна обдала её до кончиков пальцев ног, и она с минуту в оцепенении пялилась в экран. Странные чувства из смеси волнения, радости и страха обуревали её, и она некоторое время колебалась, не зная, что ей нажать: «дружить» или «отказаться». «Если не знаешь, как поступить правильно – лучше вообще ничего не делать,» – подумала она, решив оставить вопрос открытым.