– Рад слышать, сэр, что ваши выступления прошли успешно. А тема была интересной?

– «Наследственность и поток жизни».

– О-о… обширная тема, надо сказать. Слушателей много было?

– Самое приятное, Уилсон, что да. Каждый день – аншлаг!

– Вы теперь, сэр, стали знаменитостью, – улыбается Уилсон.

Эдвард задается вопросом, не перешел ли Уилсон границу, отделяющую искреннее восхищение от сарказма. Он решает принять слова шофера за чистую монету.

– В основном приходили такие же ученые, как я. Но помимо них было много и других слушателей. Лекции стали событием международного масштаба. Съехались специалисты со всего земного шара, желающие побольше узнать о евгенике. Америка. Франция. Скандинавия. Германия. Присутствовали члены парламента и министры.

Каждый день приносил успех. Осмелится ли он сказать – триумф? Среди слушателей было не менее пяти членов парламента, а также весьма известные в обществе леди и джентльмены, настолько воодушевленные его рассказом, что они организовали залоговый фонд и вступили в Евгеническое общество.

Эдвард поворачивается к окну и смотрит на окрестные поля в надежде, что вопросы прекратятся. Кому хочется вести учтивую беседу со своим шофером?

– Мне надо хорошенько отдохнуть за выходные, – говорит он, вздыхая. – Нынешний вечер знаменует собой конец напряженной, изматывающей недели.

– Конечно, сэр.

Эдвард отдирает рубашку, прилипшую к груди.

– Как думаете, вечером будет гроза?

Лучше всего сменить тему разговора. Уилсон родился в сельской местности. Такие люди – «соль земли» – чувствуют изменения погоды. Например, их садовник Гарсон предсказывает дождь за сутки. Даже повариха миссис Беллами знает, какая погода будет завтра – солнечная или дождливая. Свои прогнозы она делает, поглядывая на розовую кайму облаков вечером или рано утром, а также по поведению коров – лежат те на земле или стоят.

На прямом участке дороги Уилсон прибавляет скорость. Он управляет машиной с такой легкостью, что мотор «санбима» вздрагивает от наслаждения.

– Я бы сказал, сэр, что да, – отвечает Уилсон, вынужденный говорить громче из-за возросшего шума мотора. – Эта невыносимая жара когда-нибудь должна закончиться. Земля растрескалась. Хороший ливень пойдет ей только на пользу.

– Поверьте, в городе еще хуже.

Ветер приятно овевает разгоряченную кожу Эдварда. Кажется, что ее протирают прохладной мокрой тряпкой.

А впереди уже показались ворота Брук-Энда. Как быстро! От станции до дома не более двух миль. На мгновение Эдвардом овладевает безумное желание сказать Уилсону, чтобы ехал дальше, чтобы не кончалась эта освобождающая, детская радость, охватившая его. Радость от самого пребывания здесь, от быстрой езды на новом автомобиле, когда ветер треплет волосы и свежий деревенский воздух наполняет легкие.

По мнению очень и очень многих, Брук-Энд считается большим домом. Конечно, это не величественный особняк, но просторная, элегантная четырехэтажная вилла, возраст которой едва насчитывает двадцать лет. Достойная резиденция для уважаемого члена верхнего среднего класса, у которого растет семья, а еще быстрее растет репутация эксперта в области психологии и образования. Своего рода визитная карточка. Ученому человеку куда больше подходит современное жилище. Вне всякого сомнения, Эдвард мог бы выбрать особняк с богатой историей, пожелай он этого. Как только состоялась его помолвка с Элинор, он сразу же занялся активными поисками подходящего загородного дома для будущей жены. Он хотел подарить ей самое лучшее в пределах своих возможностей, особенно после всего, через что ей пришлось пройти, и учитывая ее происхождение из добропорядочной профессиональной семьи. Ее отец был финансистом лондонского Сити. Элинор росла в достатке, пока гибель ее братьев на войне, а затем и смерть отца не привели семью к стремительному обнищанию, заставив Элинор вместе с матерью искать работу.