– Как интересно, в следующий раз обязательно с вами схожу.

– Да, обязательно.

Софья услышала плохо скрытое разочарование, но ей сейчас было не до переживаний малознакомого человека, она прослушала сообщение Малинина и засобиралась обратно в больницу, где по заверению Егора произошло убийство.

Выйдя на улицу, Софья покосилась на тёмный переулок, по которому можно было проскочить гораздо быстрее, чем обходить вокруг, но это ей показалось не лучшей идеей. Вообще, Тыкулкас был очень мрачным городком и почему-то постоянно напоминал Софье Карельск, она всё время спотыкалась об ощущение, что она идёт по улицам карельского городка, а не этого северного, выжженного холодами, пристанища для людей, по какой-то причине живущих здесь.

Несмотря на первый осенний месяц, здесь было очень холодно, и фонари уже плохо справлялись с подступающим осенним мороком, опускающимся на улицы вместе с мглистым туманом. Соня ещё раз с тревогой обозрела пространство, обзвонила несколько безответных номеров с пометкой «ТАКСИ» и, постояв в нерешительности, пошла по изломанному морщинами трещин, поблёскивающему асфальту в сторону главной улицы.

В Тыкулкасе Соня буквально глохла от тишины, особенно было жутко по вечерам, когда люди исчезали с улиц, прятались от мрачной реальности по домам и плотно зашторивали окна, словно стараясь полностью отгородиться и остаться наедине с собой. И тогда лишь изредка мерцающие огоньки, просачивающиеся сквозь плотную материю, тусклый свет уличных светильников и редкий шум проезжающего транспорта создавали иллюзию присутствия жизни.

Проходя мимо небольшой площади, считавшейся здесь главной, Соня невольно остановилась, глянула на голые кроны старых деревьев, и ей показалось, что там в тонких росчерках ветвей запуталось беспокойство и теперь жужжит вместе с ветром, пытается найти дорогу наружу, упасть на подбитый красной ржавчиной ковёр из лежавших на земле листьев, осмотреть давно не работающий фонтан и полететь к домам, искать себе жертву, возле которой можно поселиться и бесконечно пить из источника треснувших эмоций.

Соня вздрогнула, поняв, как далеко занесли её странные мысли, потом оглянулась на шорох и увидела, что из парка по боковой дорожке идёт нетвёрдой походкой человек в тёплом ватнике и уже через секунду исчезает за углом дома, потом проявилась женская фигура, остановилась в нерешительности и, словно почувствовав, куда ушёл предыдущий путник, ринулась в ту же сторону. Эта картина немного развеяла Сонины страхи, ноги перестали быть деревянными, и она, выдохнув, поспешила вперёд к отороченной по периметру редкими фонарями зданию больницы.

Порывистый ветер принёс с собой крошево холодного дождя, застывающего в близком дыхании долгой зимы. Егор вышел на улицу, посмотрел на мрачное низкое небо, откуда сыпалась ледяная стружка, и, поморщившись, лёгкой рысцой побежал внутрь приземистого здания местной больницы.

– Соня, – выкрикнул он, заметив стоявшую в пустом холле Софью, – почему ты не берёшь телефон?!

– Я ждала тебя на месте, звук забыла включить. Что здесь случилось?

– Пока не очень понятно, пошли, нас местный участковый ждёт, – отрывисто проговорил Малинин.

Быстрые шаги гулко отдавались в коридорах, измазанных некрасивой жёлтой краской с подтёками. Малинин набрал номер участкового, но тот был вне зоны доступа местных сотовых сетей, и Егор не нашёл ничего лучше, как набрать в лёгкие воздуха и разораться ночью в больнице:

– Антон Павлович! – крикнул он и чуть не воткнулся в резко открытую дверь.

– Здесь мы, – тихо сказал невысокий, сухенький человек, открывший железную створку, которую Малинин и Софья не заметили.