В помещении, кажется, стоит дикая жара, я включаю кондиционер и тут же замерзаю.

– Чёрт! – я стаскиваю с головы наушники. – Что происходит с климат-контролем?

– Что происходит с твоей терморегуляцией? – из другого конца комнаты парирует Майк.

– С моей терморегуляцией всё в порядке! – вытираю вспотевшие ладони о джинсы.

– Может, вы перестанете трепать языками и займётесь делом? – сердится Джей.

Возвращаемся к работе, я выключаю кондиционер. Снова становится жарко. Я много пью. Дневной норматив не выполнен.

День второй. Семь утра. Я невыспавшийся ползу в ванную. На завтрак хлопья с йогуртом и чашка эспрессо.

Открываю свой гардероб. Чтобы себя хорошо чувствовать, я должен хорошо выглядеть. Выбираю чёрные джинсы-скинни, темно-бардовую рубашку с коротким рукавом, которую застегиваю на все пуговицы, кожаный ремень и лёгкие летние туфли. Подумав пару минут, беру с полки шляпу. Вот, теперь то, что нужно. Делаю селфи, несколько минут провожу в сомнениях, подбирая нужный фильтр, выкладываю в Инстаграм, с удовлетворением наблюдаю, как под фотографией растёт количество лайков.

Астон Мартин стоит на подъездной площадке. Сажусь за руль, случайно включаю радио вместо стереосистемы. В эфире наша песня. Самодовольно ухмыляюсь и, подпевая самому себе, выжимаю полный газ.

– Привет, чуваки, – улыбаюсь я, входя в павильон.

– Чуваки? – переспрашивает Джей.

– Да, – я складываю пальцы пистолетом и делаю вид, что прицеливаюсь в него. – Чуваки.

Барабанщик улыбается в ответ и берёт палочки, а Лейтон и Майк как-то странно переглядываются. Но у меня слишком хорошее настроение, чтобы размышлять, что означают их взгляды.

Надеваю наушники, Звукорежиссёр из-за стекла показывает мне поднятый вверх большой палец, я отвечаю тем же. Запускается минус, начинаю петь. Я сегодня в голосе, температура в помещении идеальная, освещение – тоже. Это важно. Для настроения.

Вижу ребят. Они, кажется, переговариваются, одобрительно кивая в мою сторону. Я невольно начинаю двигаться под музыку.

– Дыхание собьёшь, – предупреждает продюсер.

– Не волнуйся, чувак! – ору я в микрофон (позже это войдёт в один из семплов), продолжая танцевать.

Музыканты улыбаются. Я чувствую себя отлично, атмосфера в студии прекрасная. Именно в таких условиях Children of Pestilence обычно работают, это именно то, чего нам не хватало.

Мы нагоняем то, что не успели записать вчера, обсуждаем планы на следующий день и довольные собой разъезжаемся по домам.

День третий. Насколько вчера моё настроение было хорошим, настолько оно плохое сегодня.

Мне снилось, что я отшельник. И это был мой сознательный выбор, я отказался от всего, что дала мне жизнь: друзей, группы, Интернета, мобильной связи, вкусной еды, семьи, машины, дома. Я видел себя в горах, в полном одиночестве, и я наслаждался этим. Отрешился от мира, чтобы вернуться к своему изначальному «Я», занимался медитациями и другими духовными практиками. И чувствовал, что у меня снова твердая почва под ногами. Ко мне возвращались сила и решительность.

Просыпаюсь от того, что Дональд стаскивает с меня одеяло. Гоню его прочь. Лежу некоторое время, пялясь в панорамное окно на рассвет, понимаю, что уже не усну, вылезаю из кровати и иду в ванную.

Долго верчу краны, пытаясь настроить нужную температуру воды, не получается. Я не придумал, что сегодня надену, поэтому трачу кучу времени на созерцание своего гардероба и выбор подходящей одежды. В конце концов останавливаюсь на белой футболке, вчерашних джинсах-скинни и высоких кроссовках. Чего-то не хватает. Надеваю на шею медальон. Теперь нормально. Зачесываю челку набок, спускаюсь во двор, понимаю, что оставил ключи от машины в доме, ругаюсь сквозь зубы, возвращаюсь за ключами.