– Дональд, старина, – треплю его за загривок. – Я соскучился по тебе.

Пес лижет мне руки и норовит повалить на пол.

Я взял его из приюта восемь лет назад, когда купил этот коттедж. Просто не хотел жить один. Я и подумать не мог, что маленький щенок вымахает до таких размеров и превратится в огромного косматого пса, которого я с трудом удерживаю на поводке. Но его нынешний облик мне нравится.

Дональдом я назвал его в честь моего бессменного кумира. Да, мало кто знает, что полное имя лидера Nirvana – Курт Дональд Кобейн. Некоторые журналисты до сих пор считают, что своим именем мой пёс обязан Дональду Даку.

Наигравшись с ним, иду в ванную. Наполняю ванну до краев, добавляю пены и соли, раздеваюсь и медленно погружаюсь в горячую воду, надеясь, что это поможет мне расслабиться. Несколько минут лежу, закрыв глава. В голове вертятся мои собственные песни. Полностью погружаюсь под воду. Наверное, мои волосы сейчас очень красиво выглядят, как у русалок. Может, стоит сделать подводный фотосет, как был у Курта? На какую-то секунду ловлю себя на мысли, что хочу остаться в таком положении, а потом вдохнуть, набрав полные лёгкие мыльной воды, и избавить мир от никчемного себя. Это нормально. Ведь, как писал Стивен Кинг: «Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз». Это свойственно человеческой природе. Представляю заголовки блогов: «Дилан Бладлесс найден мертвым в собственной ванной», «Известный рок-музыкант покончил с собой».

Недоброжелатели, коих у меня немало, начнут говорить, будто я уснул пьяным в ванной или передознулся. Моя семья этого не потерпит, и моё тело отправят на экспертизу, после которой все благополучно заткнутся. Я чист уже несколько дней!

А что будет с моей группой? Забудут её или будут помнить ещё долгие годы? А меня будут помнить? А что сделают парни? Разбредутся по сольным проектам или найдут нового вокалиста?

Выныриваю. Мысль об этом мне невыносима. Знаю, что ребята так никогда не поступят. И Children of Pestilence, как Nirvana, просто прекратят своё существование.

Вылезаю из ванны, оборачиваюсь полотенцем и, оставляя мокрые следы на полу, иду в спальню.

В панорамное окно наблюдаю, как сумерки ложатся на Лос-Анджелес. Надеюсь, мне удастся быстро заснуть.

Будильник звонит в семь утра. Я выключаю его, переворачиваюсь на другой бок, но через десять минут он звонит снова. Нехотя вылезаю из кровати, иду в душ. Можно подумать, за ночь я успел испачкаться.

Готовлю себе завтрак: яйца и блинчики с джемом, выпиваю чашку кофе и иду в гараж. На улице, несмотря на раннее утро, уже душно.

Мой чёрный Астон Мартин ожидает меня, накрытый брезентом. Я поднимаю роллет, расчехляю машину и выезжаю на шоссе. За рулём такого авто я чувствую себя настоящей рок-звездой, поэтому позволяю себе выжать полный газ на пустынных в такое время дорогах.

Лос-Анджелес будет спать до обеда, а Children of Pestilence в студии будут трудиться над новым альбомом.

Под песню AC/DC, кричащую из динамиков, я заезжаю на стоянку, паркуюсь, поднимаюсь в павильон.

Вся группа уже в сборе: Джей разминается, Марк протирает струны, Лейтон пьет кофе, Энди просматривает сводку новостей в Фейсбуке.

– Готов? – спрашивает он.

Я киваю, бросаю в миксер немного нарезанного имбиря, разбиваю яйцо, выливаю туда содержимое. Думаю, я достаточно распелся, подпевая Брайану Джонсону в машине, поэтому вполне готов приступить к работе.

Обычно мне нравится процесс записи вокала, но сейчас, когда наши сроки сжаты, когда звукорежиссёр и продюсер нервничают за пультом, постоянно поглядывая на часы, меня все дико раздражает.