– Говори.

Нубиец, несмотря на размеры, умел двигаться совершенно бесшумно, талант, доставшийся от предков-охотников, и когда рядом с Адамом на кровать вспорхнула газета, он даже вздрогнул.

– Вот, сэр, поглядите, что здесь написано, – Джозеф ткнул пальцем в слова в левом столбце одной из местных газет, как и все прочие, написавшей о жестоком убийстве очередной проститутки. Днем Адам изучил большую часть относящихся к делу статей, ругая себя всеми словами за то, что отвлекся от главной задачи – ругая и все-таки наслаждаясь послевкусием ночного свидания. А вот этой статьи он, кажется, не видал...

– «Бывший сожитель убитой категорически заверяет, что не виделся с Мэри Келли последние несколько месяцев. Расстались они вполне мирно, по обоюдному согласию...». – Адам поднял глаза от газеты. – Знаешь, кто он такой? – спросил Джозефа.

– Джозеф Беннет, работник северной верфи, так здесь написано, – отозвался слуга. И добавил: – Желаете пообщаться с ним?

– Было б не лишним. – Адам кивнул. – Это убийство выглядит чересчур личным, невозможно представить, чтобы такая жестокость проистекала из простого желания убивать.

Но слуга возразил:

– Нет, сэр, здесь вы не правы: каждым монстром двигает личный мотив, и это яростный мотиватор. И тот факт, что нам о нем неизвестно, сути не изменяет!

Адам кивнул, хоть признать эту логику было непросто, и, поглядев опять на газету, припомнил, как точно так же три недели назад в Маракеше Джозеф ворвался в его номер с другою газетой и раскрыл ее перед Адамом. Там в статье освещались лондонские убийства, и нубиец спросил в нетерпении: «Это подходит нам, сэр?» Адам жадно вчитался в статью, он давно ждал чего-то подобного и заскучал в ожидании. «Подходит, – откликнулся живо, – еще как подходит. Укладывай чемоданы, завтра мы отплываем!»

И вот они в Англии, а он только и делает, что вздыхает о красивой мордашке...

Прочь, прочь наваждение!

Адам откинул второй сапог, избавился от остатков одежды, лег в кровать и затих. Слышал, как Джозеф ходит по комнате, прибирая за ним, хотел погнать его спать, но вместо этого произнес:

– Разбуди меня на рассвете, хочу прокатиться в Гайд-парке. Для моциона... Не все же мне по ночам, как преступнику, по задворкам таскаться...

И Джозеф разбудил его с первыми петухами. Помог облачиться в одежду для конной прогулки и даже вызвался сопровождать, хотя лошадей недолюбливал, никак хотел поглядеть на пленившую его леди, но Адам сказал, что справится сам и милостиво отправил слугу досыпать.

До Гайд-парка было рукою подать, и он скоро гарцевал по пустынным еще в это время дорожкам, высматривая конкретно одно-единственное лицо. Ранних пташек здесь было немного, но каждая, разглядев его, с чувством кланялась и опускала глаза, полагая, должно быть, что только ради нее Адам и появился в Гайд-парке в подобную рань. Как-никак для личной встречи один на один это был наилучший момент...

И вот когда Адам практически разуверился, что Дениз де Бланкар здесь появится, он увидел ее на дорожке, что вела к Серпентину... Она, по всему, и сама его рассмотрела, так как тронув поводьями лошадь, пустила ее по дорожке в противоположном Адаму направлении. И сделала это настолько стремительно и расторопно, что он, обрадованный самой этой встречей, не сразу поступил так же...

Растерялся, должно быть.

Зато, когда несся за ней по аллее, уводящей не к озеру, а куда-то вглубь парка, ощущал, как кипит в венах кровь и восторг расцветает улыбкой на губах – давненько он не испытывал что-то подобное. И само осознание счастья... да, именно счастья, пьянило его...