– Как ты сам упоминал, пустой он с войны стоит, – послушно продолжила рассказ Алика. – И до прошлого года все было нормально. Дурной славы за ним не ходило. Местные часто в имение ходили, там парк, хвороста набирали, а иногда и в сам дом лазили. Не воровать, а больше за кой-какой одеждой и опять же, за мебелью. Тепло зимой важнее. А прошлой весной там пропал первый человек.

– Откуда знают, что в доме пропал? – спросила Мэл.

Она до этого момента только слушала, а заодно в удовольствие поедала сыр и мягкий хлеб. Дюк поглядывал на нее, чуть хмурясь. Нет, то, что после всей этой истории с Мигелем к девчонке аппетит вернулся, это хорошо. Но с каких пор маг стала такой сдержанной? Да и ела Мэл неторопливо, аккуратно, сидела за столом прямо, нарезала себе тонкие кусочки. Откуда-то у девчонки взялись замашки не хуже, чем у кузины Герцога. Видимо Мариетта Ренар серьезно взялась за свою ученицу и плюсом к урокам магии еще причесывала отрядному магу манеры.

– Потому что его искали, – ответила подруге воительница. – Это был сын местного старосты. Мать зимой болела. Парень был ветераном, ходил по хозяйству. Отправился искать дрова. И исчез. Ушел вечером, к утру так и не вернулся. Отец его людей собрал, пошли искать. Там был еще один опытный человек. Служил следопытом. Он по следам и привел к имению. И даже нашел, где парень внутрь дома пробрался.

– А сами они туда заходили? – маг увлекалась делом все больше, начала привычно ерзать на сиденье, будто от нетерпения. Дюк подавил улыбку. Ненадолго девчонку хватило.

– Я с тем самым старостой говорила, – пояснила Алика. – Да, он первым в дом и вошел. Прямо с центрального крыльца. С ним было человек десять. И вот тут начинаются небылицы. Старик уверяет, что сразу испытал страх, такой, что захотелось бежать без оглядки. А бежать было некуда. Вход исчез. Люди кинулись в рассыпную. Сам староста через некоторое время пришел в себя, просто вылез через окно. А те, кто был с ним, возвращались позже. Пара человек почти до темноты там оставалась. Потом их нашли совсем с другой стороны, на дороге к деревне. Почти без сознания. Оба бредили и ничего толком сказать не могли.

– Ага! – глубокомысленно изрекла маг, и потянулась за жареным куриным крылышком. – Что-то еще говорят?

– Конечно, – подтвердила воительница. – Позже за год там еще люди пропадали. Всего, похоже, уже больше дюжины наберется. Большей частью дети.

Они грустно вздохнула.

– Как и в это раз? – осторожно напомнил Дюк.

– Трое мальчишек, – неохотно продолжала воительница. – Уже четыре дня прошло. Играли в прятки. В имении. Задержались, когда уже стемнело. Больше их не видели.

– Наверное, теперь уже внутрь искать не ходили, да? – предположил Тран. Воин выглядел явно расстроенным. Когда дело касалось детей, это не нравилось всем в Страже.

– Искали, – пусть Алика пыталась говорить привычно ровно и спокойно, скорбные нотки все равно прорывались. – Мать одного из них. Не могла смириться. Ушла туда на следующий день. И тоже не возвращалась.

– А еще я слышал, там иногда видят странный свет в окнах, – добавил воин.

– И слышат странные шумы, – подхватил Жако. – Но думаю, о каждом нехорошем доме таких баек на центральной площади в базарный день кучу рассказывают. И все одинаковые.

– Согласен, – кивнул дознаватель. – Осталось добавить про черных всадников в полнолуние. Кого видели вырывающимися из земли и скачущими к дому. Но в этом случае части слухов я бы поверил. Мэйли? Что ты скажешь?

– Если ты о том, что кто-то использует имение, как свой схрон, так оно может быть, командир, – уверенно выдала девушка. – А потому и свет в окне, и шум, могут быть правдой. А вот про то, что кто в дом войдет, да темноты не выйдет, навсегда исчезнет, это точно байки.