– Элоиза, я искал тебя, – сказал он, скользнув взглядом по Жюли. – Ты же обещала показать мне окончательную рассадку гостей за столами.

– Да, конечно, – ответила Элоиза, пряча какую-то внутреннюю досаду. – Сейчас всё сделаем.

Жака она назвала по имени, но без всякого тепла, заметила Жюли. Между ними царило напряжение, и Жюли почувствовала себя лишней. Однако профессиональное любопытство шевельнулось внутри. Она решила на прощание коротко упомянуть:

– Буду рада поговорить с вами о бале, если найдётся минутка.

– Разумеется, – коротко кивнул Жак, хотя на лице отражалось желание поскорее покончить с этой формальностью.

Жюли сделала вид, что отступает к выходу, тактично позволяя жениху и невесте решить свои дела. Однако, проходя мимо, она краем уха уловила недовольный полушёпот Жака: «Надеюсь, ты помнишь, насколько это важно для наших планов». Элоиза сжала губы, но ничего не ответила. «Наших планов?» – мигом откликнулся в уме Жюли вопрос. Она почувствовала, что эти двое явно не пылают любовью друг к другу, а их отношения продиктованы чем-то иным – может, экономическим расчётом или семейным соглашением?

Вернувшись в центральный холл, Жюли увидела, что мадам Гайар наставляет музыкантов, где им расположиться. Воздух был напоён запахом роз и нотками напряжения. Замок выглядел в эти часы словно сказочный театр, декорации которого тщательно отмывали и натирали до блеска к приезду публики. Однако за роскошной картиной чувствовалась глухая тревожность: маркиз почти не показывался, слуги шёпотом судачили о суматохе последних дней, а Элоиза ходила бледная, как тень.

«Таинственный репортаж всё больше обретает детективные краски, – подумала Жюли, устало присаживаясь на скамью у выхода. – Ведь когда люди так напряжены, редко обходится без неожиданностей». Она подняла взгляд на своды парадного зала: наверняка эти стены уже видели немало драм за свою долгую историю.

Жюли сделала последнюю запись в блокноте: «Семья де Лабор готовит пышный бал, но вокруг царит атмосфера тревоги. Нужно понять, в чём причина. И Элоиза… что за нелёгкий груз лежит на её плечах?»

Сложив блокнот, журналистка встала и решила вернуться в город, чтобы успеть написать заметку к завтрашнему номеру. Вечером она планировала ещё раз заглянуть в замок. Сердце подсказывало: в преддверии бала могут произойти любопытные события, и ей лучше быть рядом, чтобы ничего не упустить.

Ведь, как уже начинала чувствовать Жюли, за идеей благотворительности могут скрываться совсем иные – куда более мрачные – мотивы.

Утро наступило на удивление ясным и тихим. Казалось бы, день обещал пройти в приподнятом настроении – ведь до бала оставалось совсем немного. Однако Жюли, уже поднимаясь по ведущей к замку дороге, чувствовала необъяснимую тревогу. Может, это собственное журналистское чутьё заставляло её видеть трещины там, где остальные видели лишь лёгкую суету.

Она вошла в холл, где обнаружила прислугу, торопливо протиравшую мраморный пол, и тут же услышала нарастающие голоса из соседнего коридора. Шёпот был хоть и приглушённым, но срывался на такие пронзительные интонации, что Жюли мигом поняла: это Жак и Элоиза. Подходя ближе, она мельком увидела, как Жак сжимал запястье Элоизы, что-то яростно шепча ей прямо в лицо.

– …Ты обещала! Мы должны придерживаться плана, – вырвалось у него довольно громко, и Элоиза попыталась отдёрнуть руку.

Жюли ощутила неловкость: вторгаться в чужую ссору или попытаться пройти незаметно? Однако в этот же миг Жак резко обернулся, увидел Жюли и замолчал, словно его застигли за недостойным занятием. Элоиза отступила на шаг, щёки у неё залились краской, на губах мелькнула отчаянная усмешка.