Блондинка хмыкнула, убрала светлую прядь за ухо, осмотрелась и прошептала более дружелюбно:

– Не верь видениям. Они, – кивнула дама в сторону стражей, – так хотят понять насколько истинно твоё желание попасть в эту обитель… Жути нагоняют, чтобы недостойные сами разбежались – не нужны они там, не-нуж…

Фраза оборвалась. Блондинка захрипела, схватилась за горло, повалилась на землю, лицом вниз и начала извиваться в конвульсиях. Малют зажала рот, чтобы не заорать, и заморгала, надеясь, что это тоже видение, как мошки вокруг стражей, что картинка исчезнет… но та становилась лишь ярче. Руки блондинки впивались в землю, слышно было, как трещали кости пальцев, а шаль будто живая обвивала шею дамы и душила…

Малют мотала головой и пятилась, выставив руки вперёд, словно хотела отгородиться от кошмара. Но спиной упёрлась в здоровяка, стоявшего в очереди позади неё и в очередной раз удивилась: почему он никак не отреагировал? Неужели не видел, что даме… нехорошо… Малют собралась обернуться и спросить, но здоровяк мягким животом чуть подтолкнул её, будто отпружинил от прикосновения, и Малют с трудом удержалась, чтобы не упасть на булькающий остов блондинки.

– Эй! – выкрикнула Малют, оборачиваясь.

Но отшатнулась, увидев, что здоровяк смотрел в никуда пустым безжизненным взглядом. Его веки и зрачки замерли, а на коже вспыхивали красные пятна, будто кто-то бежал по нему, оставляя кровавые следы.

– Что происходит? А-а-а-а! – закричала Малют и проснулась.

Сердце колотилось. Это сон. Снова. Кошмары, видно, никогда не оставят её…

– Ты шего ш так кришишь-то? – прошепелявила спящая у соседнего дерева старушка и поправила платок, которым укрывалась.

– Сон дурацкий, – буркнула Малют, растирая щёки, чтобы разогнать застывшую от ужаса кровь.

Ей захотелось погреться у потрескивающего поодаль костра и расплавить в языках пламени остатки сна. Малют поднялась, стараясь не шуметь, но всё же наступила на ветку. Та хрустнула, и старушка открыла блёклые глаза. В зрачках отразилась луна и затанцевали тени от веток, напоминая Малют только что виденный кошмар.

– Извините, – шепнула она, отвернулась и посеменила к огню в дальней части прогалины.

Костёр встретил гостью танцующими искрами. Малют вытянула руки, зажмурилась и вздрогнула от голоса.

– Не спится?

С подветренной стороны сидел человек, его сразу и не заметить. Языки пламени сливались с тёмным балахоном, скрывающим полностью облик. Малют даже показалось, что шёпот послышался, что это отголоски из сна или треск догорающего костра. Но человек поднял с земли длинную палку, пошевелил ею угли, подкинул пару сухих веток и жестом пригласил Малют устроиться рядом.

– Место тут странное. Но со временем привыкается…

– Скажите, зачем вы хотите попасть в город? – перебила Малют, устраиваясь на согретой огнём земле.

Человек вздохнул и поворошил снова угли. А Малют прижала к груди колени и краем глаз разглядывала соседа, но балахон с капюшоном мешал: невозможно было понять мужчина это или женщина, определить возраст. И голос приглушённый, с хрипотцой сбивал. Так мог бы говорить и старец, и юноша, да и девицы иногда так общались, когда поведывали страннице тайны. Малют наслаждалась теплом костра и ждала, чувствовала по дыханию, как собеседник мысленно подбирал слова.

– Вопрос твой интересный, – начал человек тихо. – Но я так давно в очереди, что уже и не помню. Даже мысли иногда появляются: может, и не нужно мне вовсе за стену? Останусь у костра – должен же кто-то следить за ним. Да и чем плохо? Тепло, пропитание приносят. Люди в очереди очень щедры. Замечала?