Генерал пытался подняться, хотел проснуться, но ничего не получалось.

№№№№

В то самое время уже проснулся Сергей Каховский. Он чувствовал себя отвратительно, и должен был куда-то отправиться, чтобы похмелиться, прогуляться, чтобы окончательно прийти в себя.

Он помнил, что есть еще какое-то важное дело, о котором он слышал здесь накануне, и обязательно собирался принимать в нем участие. Но никак не мог вспомнить, что это было за дело – все вылетело из пустой, страшно болевшей головы.

На улице только и говорили о вступлении на престол нового императора, и он про себя решил, что этого нельзя пропустить, но сначала он должен что-то важное сделать.

Мимо проезжала карета, куда-то спешил этот несносный вельможа, князь Трубецкой. Он даже не оглянулся на раскачивавшегося, на ветру юношу.

– Он не будет на площади? – почему-то мелькнуло у него, – а ведь вчера его фамилия звучала чаще других. Это его сделали руководителем восстания. Может быть, он что-то проспал, и все вообще отменили. Это привело его в невероятную ярость

№№№№№№№№

Перед новым императором стояла свита его. Он готов был двинуться туда, на площадь, но лицо его было странно бледным и неподвижным, императрица, словно легкая тень, не имевшая никакого веса, рванулась к нему. Она так и не научилась сдерживать своих эмоций и не скрывала тревоги. Хотя у нее еще все впереди, это был только первый день их правления, она всему успеет научиться, и тогда не будет так очаровательна, как нынче. Но как же она была прекрасна в тот миг, будет жаль.

Но он так и не успел понять, чего собственно ему будет жаль, что должно случиться. Конечно, их мирной частной жизни наступает конец, но ведь она прекрасно знала, что выходит замуж за будущего императора, так что же творилось такое, чего не ведал он. И странный прилив любви и нежности охватил его сердце. Он благодарил Бога за то, что в такой час, и в этой жизни с ним рядом была эта женщина.

– Там что-то дурное происходит, дорогой, – приблизившись к нему так, чтобы никто кроме него самого не смог расслышать, говорила она.

– Перенеси это, дней много, но пусть они успокоятся, такой лютый ветер, он плохо на них действует. Они не понимают, что творят.

Она говорила много, и какие-то странные обрывки ее речи доходили до него, но он никак не мог понять, что же от него требуется. Почему она говорит такое в тот момент, когда он должен быть тверд и непоколебим.

И в тот миг, когда он хотел что-то сказать, чтобы ее успокоить, генерал Милорадович и двинулся к нему.

– Что ты хочешь сказать мне? – царь больше не мог скрывать нетерпения.

Он не помнил в своей жизни более скверного дня. Даже когда был убит заговорщиками их отец, и тень подозрения пала на его брата, но и тогда все было не так зыбко и не так тяжело, как теперь.

– Они ведут себя странно, там много штатских, и они не собираются присягать.

– Я должен быть там.

– Нет, – резко произнес генерал, – мы не можем лишиться своего императора, еще и не получив его. Там должен быть я, – и я прибыл сюда, чтобы сказать Вам об этом.

– Я не понимаю, что такое может случиться? – пытался противиться император.

– Бунт, они готовы на все, хотя нет причины, но ведь нужен только повод. Многие из них пьяны и пьют еще. Там только несколько полков, нынче не выйдет ничего.

Он остановился на мгновение, и пытался понять, как ему действовать дальше.

– Если удастся все наладить, я вернусь за Вами, я сам вернусь, – говорил генерал.

И императрица в первый раз за много часов улыбнулась, она понимала, что если кто-то и сможет спасти их, то этот генерал, единственный из всех, кому она почему-то доверяла.