Решение Ирдафара удивило подавляющее большинство присутствующих, ведь казнь одного из старейшин ранее была действием неслыханным.

– Это безумие… – прошептала Леонора. – Это безумие!

Она стала проталкиваться сквозь толпу, дабы добраться до Ирдафара и отговорить его от этой сумасшедшей затеи. Но постамент был недосягаем. Столпотворение магов было для Леоноры неприступной стеной.

– Эйнариус! – прокричала она. – Ирдафар, останови это безумие!

Но приговор был вынесен, и маги-палачи, облаченные в черное, заковали обвиненного в цепи. Асмунда же держали мертвой хваткой. Как бы он ни старался, не мог вырваться. Два палача достали по жезлу из-за спин и приставили чаши, что были на их концах, к телу Эйнариуса – одну к спине, другую к груди.

– Последние слова? – спросили оба палача в одночасье.

Гилфорд повернулся к Асмунду и с доброй улыбкой на устах произнес:

– Доверяй свои чувствам и не позволяй отчаянию брать верх.

Юноша не сумел сдержать слез, а палачи, кивнув друг другу, начали высвобождать золотистую энергию из жезлов. Одно мгновение – и Гилфорда, друга и наставника Асмунда, одаренного мага Цитадели Мортимера, не стало. На месте, где считанные секунды назад стоял человек, словно никого и не было. Магическая сила испепелила жертву, не оставив и следа. Внутренняя пустота – вот, что ощущал Асмунд после произошедшего. Но эта пустота очень быстро заполнилась нестерпимой яростью. Порыв гнева был настолько сильным, что Избранник, сам того не осознавая, воззвал к незримой сущности, которая даровала ему скелетную длань. Он хотел, чтобы эти отростки разорвали его плоть на спине, и он забылся в кровавом буйстве. Асмунд жаждал возмездия. Но все его чувства и душевные терзания не имели для окружения никакого значения. В безмолвной агонии его увели в темницу, и он ничего не мог сделать, чтобы воспротивиться этому.

Темная, сырая, холодная – такой для Асмунда была темница, место заточения его тела и духа. Конечно, в действительности все было несколько иначе: камере, в которой находился Избранник, позавидовал бы любой узник, но для Асмунда сейчас все окружение было отторгающим. После произошедшего он не мог найти себе места и метался из стороны в сторону. Перед глазами мелькала то последняя улыбка его дорогого друга, то хладнокровное выражение лица верховного старейшины. Асмунд ненавидел себя за беспомощность, за то, что не смог сделать ничего, чтобы спасти Гилфорда. А теперь он ничего не мог сделать для отмщения. Но даже если бы он смог отомстить, что это изменило бы? Это не вернуло бы его друга и наставника к жизни, это не уняло бы страданий самого Асмунда. Но его не волновало все это, грусть и печаль захлестнули его полностью. Когда же Асмунд, после долгих часов иссякший эмоционально и внутренне иссушенный, впал в безмятежность, решетчатая дверь в его камеру отворилась. Внутрь вошли три мага. Один из них приказным тоном молвил:

– Поднимайся. Нам поручено сопроводить тебя на новый допрос.

Избранник не отреагировал. Тогда маги подошли к кровати, на которой лежал узник, повернувшись к ним спиной. Молниеносным ударом ноги он вмиг поразил одного мага, как только тот потянулся к нему. Удар пришелся ему в голову, а потому он сразу потерял сознание. Остальные двое собирались достать посохи из-за спин, но заключенный сделать этого им не дал. Вскочив на ноги, Асмунд набросился на обоих и сорвал с магов их маски. Обрубками своих указательного и среднего пальцев он ослепил врагов, выдавив им глаза. Маги завопили из-за невыносимой боли, но Избранник быстро заставил их замолчать, со всей силы стукнув их головами друг о друга. Маги потеряли сознание. Дыхание Асмунда было тяжелым, а со лба капал пот. Его руки были запятнаны кровью, людской кровью. Кажется, он сам с трудом осознавал, что сейчас сделал. Как бы там ни было, юноша после недолгого ступора пришел в себя – надо было действовать. С трудом сняв одеяние с одного из магов, он натянул его на себя. Асмунд решил попытать удачу и сбежать из Цитадели, но прежде…