С этими словами я решительно подошел к парадной двери.

– Подожди минуту, – остановил меня Джордж. – Я предлагаю сначала осмотреть весь дом снаружи и убедиться, не видно ли каких-либо признаков жизни.

Я уверен, что никакие воры в мире не обследовали наружности дома, который они собирались ограбить столь тщательно, но повсюду мы встречали молчание и пустоту. Окна все были закрыты ставнями и заперты. Кухонная дверь не поддавалась никаким попыткам ее открыть. Ни в одной комнате не было огня, в чем можно было удостовериться сквозь щели в ставнях.

– Странно! – произнес Джордж, когда я высказал свое мнение.

– Слушай, – с расстановкой начал я. – Я и не подумаю стучать в дверь. Я как-нибудь постараюсь открыть окно, и мы просто-напросто войдем в дом. Раз дом считается наглухо заколоченным, это значит, что в нем находится кто-то, не имеющий ни малейшего права там быть. А так как дом по праву мой, то никто не может помешать мне войти.

– Полностью с тобой согласен, – рассмеялся Джордж. – Почему ты меня не предупредил еще в Лондоне, что тут будет такая интересная история? Я бы упаковал свое ружье, а сейчас захватил браунинг, который остался в отеле. Такие приключения мне очень по душе, друг мой.

Я охотно верю, что мой приятель говорил правду. В одну секунду он выхватил свой перочинный нож и стал ковырять задвижку окна. А я тем временем прокрался на лужайку перед главным фасадом дома и посмотрел наверх. В окне, между занавесками, еще виднелась полоса света. Я вернулся к Джорджу.

– Открыл, – прошептал он, – теперь запрыгивай на подоконник, рядом со мной, и толкай. Эй, осторожней, не так сильно, старина! Если окно заскрипит – мы пропали. Хотя и нисколько не удивлюсь, если мы застанем здесь старушонку-уборщицу с ведрами да щетками, решившую полакомиться старым джином из твоих погребов. Впрочем скоро мы все узнаем. Так, осторожнее! Ну, вот!

Окно, наконец, поддалось нашим усилиям. Я перекинул одну ногу на подоконник, нащупал пол и соскочил. Джордж присоединился ко мне.

– Лучше оставим окно открытым, – предложил я моему спутнику. – В случае, если понадобиться поспешно ретироваться. Мне не хотелось бы почувствовать на своей голове щетку какой-нибудь тетушки или, еще хуже, быть облитым грязной водой или содержимым из бутылки джина.

Мебель повсюду была покрыта чехлами, сквозь темноту можно было различить белые контуры. Мы открыли дверь в переднюю и постояли там, прислушиваясь.

Сверху до нас доносился отдаленный говор. По-видимому, в доме находилось несколько человек. Это все, что мы могли понять, стоя в темной передней. Кругом царила полная тишина, прерываемая лишь шелестом ветра на деревьях парка и звуком приглушенных голосов.

Над нами на фоне громадного окна с цветными раскрашенными стеклами выделялись массивные перила дубовой лестницы.

– Идем, – прошептал я, – наконец. – Мы поднимемся наверх, и посмотрим, кто там.

Ступени громадной лестницы были покрыты ковром. Таким образом, мы дошли до площадки, не издав ни одного звука. Теперь голоса казались громче: казалось, что двое мужчин очень сосредоточенно и серьезно обсуждают что-то. В конце коридора, на стене виднелось светлое пятно.

– Я пойду вперед, – обратился я к Джорджу и пошел прямо на это желтое пятно света.

Дверь была открыта почти нараспашку. Мы остановились. До нас долетали звуки двух голосов. Один был резкий и отрывистый, другой – ровный, спокойный. Резкий голос говорил постоянно, почти без пауз.

Я сделал еще шаг вперед и стал вглядываться. Комната с высоким потолком имела уютный, несколько старомодный вид. Мебель была старинная, дубовая. Тяжелые портьеры закрывали окна, и насколько я мог видеть, все четыре стены были сплошь уставлены книгами, в богатых кожаных переплетах. От вида комнаты веяло удобством и роскошью. Перед камином стоял необъятных размеров стул, и на нем стояла свеча. Неподалеку, на другом стуле, помещался рыжий человек, с громадной головой и доброй физиономией. Он изредка вглядывался в своего соседа, громадного мужчину, стоявшего рядом с его стулом. У него было бронзовое от загара, хитрое и неприятное лицо.