Тайна старой монахини Эсфирь Лантре

Когда осенняя тоска становится горька,

Как дым костров, где сожжена опавшая листва,

Иди туда, где у воды шиповник и ольха,

Иди туда, где над водой звучат мои слова.

Уже сочтен весь урожай и вспоена земля

Кровавой жертвой, чтоб легко прошел сезон охот.

Иди сквозь лес, что никогда не ведал короля,

Где бродит лишь Рогатый Бог, приветствуя восход

Луны Сказаний в небесах – пришла ее пора.

Иди, иди, иди ко мне сквозь темноту и лес.

Я буду говорить с тобой до самого утра,

Пока горят мои слова, как искорки в золе.

Бери их свет, храни их свет, неси к себе домой,

Неси во рту их колкий жар, чтоб растопить очаг,

Чтоб не бояться ничего темнейшею зимой,

Чтоб стороною обошла холодная печаль.

У межсезонья горек вкус, убийственна тоска,

Но если ищешь оберег от злого колдовства –

Иди туда, где у воды шиповник и ольха,

Иди туда, где над водой звучат мои слова.

Джебезел Морган (с)

– Ты тот свет, что озаряет дорогу в ночи. Ты – то тепло, от которого сердце замирает. Ты – та любовь, что навечно! Ты мой воздух! Когда думаю о тебе, меня охватывают трепет и томление. Я не могу без тебя. Готов утонуть в твоих глазах – как мне хорошо с тобой.

«Я слышала эти слова каждую ночь во сне, но лица того, кто говорил их, ни разу не видела, – думала младшая наследница семейства лорда Уоррена, сидя в своей комнате и держа в руках подружку куколку.

С самого утра шёл дождь. Ранняя осень принесла сырость, слякоть и меланхолию. Тепла больше не стоило ожидать – стало холодно и мрачно. Этот день ничем не отличался от предыдущих.

После ужина я перечитала письмо от подруги, прогулялась с Пушком в саду и ушла к себе. Бело-розовая пушистая шёрстка котика после вечерней росы стала ещё пышнее, и он выглядел этаким колобком. С удовольствием смотрела на него и поглаживала. Приняла ванну, надела ночной пеньюар и легла. Пушок разлёгся у моих ног вместо грелки. Лампу я прикрыла льняной салфеткой, чтобы приглушить свет. Взяла книгу и погрузилась в чтение. С детства очень любила сказки.

Какое-то предчувствие томило душу, причины я не знала. Жизнь в замке затихала. Прислуга, медленно передвигаясь по длинному коридору, гасила канделябры на нашем этаже. Все готовились ко сну.

Вспомнилось, за ужином родители в один голос поинтересовались:

– Одри, чем вызвана твоя бледность? Ты себя плохо чувствуешь? Послать за доктором?

– Нет-нет, пожалуйста, не извольте беспокоиться. Со мной всё в порядке.

– Ступай, дитя, отдохни, – сказала мама, когда трапеза завершилась, и поцеловала меня в лоб.

Я читала и чувствовала, как сон кружил надо мной, таинственная пелена блуждала перед глазами. А он, проказник, взяв меня за руку, уводил за собой в мир сказочный и волшебный. Я не заметила, как заснула. А там всё и началось…

Куда-то шла, не останавливаясь, незнакомое место моментами пугало, иногда удивляло, а порой умиляло. Передо мной возник гамак с мягким сидением, сотканный из пушистых лесных трав и веток, он висел на высоком старинном дереве. Кто-то очень постарался и соорудил удобное местечко для случайных гостей, попавших в этот чудный сказочный лес. Две птички-сестрички пристроились в гамаке, обнявшись, чирикали всласть в окружении божественно красивой, благоухающей природы. А совсем близко от них порхали бабочки с разноцветными крылышками, словно солнышко их приласкало и разрисовало узоры на спинках. Увлекла меня за собой протоптанная, выложенная большущими плоскими камнями до ближайшей беседки тропинка,– заботливый человек для всеобщего удобства придумал, чтобы в ливень не утонуть по колено в грязи. Во внешнем виде беседок прорисовывался восточный стиль. Острые шпили крыш с четырёх сторон приподнимались к небесам, напоминая шляпу. Такими причудливыми они мне показались. Вдоль пруда была выложена груда камней в хаотичном порядке, она вела к другой беседке. Всё вокруг утопало в зелени, пруд не был тому помехой. Кувшинки расположились на воде и мило улыбались прохожим. Беседок было несколько на довольно продолжительном участке земли, одна от другой они отличались размерами, но всех их объединял стиль.

Старый заброшенный грот – загадочен и таинствен, а под ним пруд с сочной тёмно-зелёной струящейся водой. Помню, в детстве в нашем саду тоже был такой же прудик и уютное место возле него. Любила проводить там время.

Не знала я тогда, что с гротом будет связано моё спасение.

А вдали под голубыми небесами – величественные горы, у основания насыщено-синего цвета, они переливались под лучами света, играя полутонами – зазывали и завлекали. На верхушке белые вкрапления тоненькими струйками врезались в сочную синеву, и вся эта картинка смотрелась необычно и загадочно в обрамлении ярко красных листьев, провисающих ветвей, из них образовалась дивная арка. В торжестве природы виновным оказалось уникальное дерево, усеянное по всему стволу и ветвям ярко красными и алыми листьями. Стоило чуть приподнять голову, и эта грандиозная по своему масштабу картина привораживала. За деревом, в ста шагах, виднелся дом, утопавший в бутонах из тех же листьев. А оттуда дорога зигзагом бежала, устланная малиновой листвой. Мне подумалось:

«Извилистая тропинка прямиком вела нас в рай», – до такой степени хорошо и легко здесь дышалось. Иначе эта красота и великолепие природы не воспринимались. Кот увязался за мной. Зарево заката настигло нас с Пушком на подходе к воде – неподалёку зашумела речка. Порывистый ветер подгонял волны, и реченька сердилась на него. На причале, выстланном досками, наблюдали истинное диво – чарующий закат. Мы отошли от реки, я бросила взгляд вниз – в траве божья коровка удобно примостилась на макушке полевого цветка и настраивалась переночевать в нём. Здесь всё дарило радость и упоение душе. Шаг за шагом приближались к дому. Мой взгляд соскользнул на окно, и я увидела, как догорающие угли в камине играли с фигурными язычками пламени, их танец был восхитителен: страстный и завораживающий. Это было похоже на волшебство. Восхищалась новизной и совершенством форм. Хозяюшка пристроила рядом с камином большую кастрюлю с супом, по соседству пузатый чайник приник к теплу. Они ожидали своего часа.

«Гости вот-вот нагрянут, и угостить будет чем», – подумалось мне.

Соломенные корзинки с шишками на полу вдоль стен создавали уют в гостиной. Чёрный кот, похожий на уголёк, примостился на мягкой подушке у декоративной кованой витой решётки, прикрывавшей камин: вся она была усеяна металлическими листьями. Уголёк пристально наблюдал завораживающую игру света и теней. Я обратила внимание – в доме всё выполнено в едином стиле и духе, что создавало тепло, уют и комфорт. У меня закралась мысль – вероятно, в культуре этих людей, к которым я попала во сне, листья имели большое значение. Возможно, являлись символом чего-то. Тематика осени и листьев просматривались везде, причём всех цветов радуги. Меня отвлекли странные звуки, показалось, кто-то кого-то звал, подавая условный сигнал. Оглянулась и застыла в изумлении – влюблённая пара страусов на фоне вечернего зарева, белого, исчезающего солнца, зависшего за одиноким деревом – создавали эффект и ощущение живой гравюры. Светило нехотя уходило за горизонт, на землю опускался вечер, приближая дыхание ночи. Подняла глаза на дерево и тут же заулыбалась – на ветке уснула уставшая рыжая лиса. Она, обняв ветвь, так сладко спала, как младенец в колыбели. Я прошла вперёд. Из дома вышла девушка в белом фартуке и косынке с блюдом налитых яблок. Предложила мне угоститься. Поблагодарила гостеприимную хозяюшку. Это место было создано для отдыха и полного раскрепощения души. Уходя, я опять посмотрела в окно, а там, хозяюшка поставила на подоконник круглую вазу с ландышами, они свесили головки, приветливо кивая мне. Удивилась, откуда осенью весенние цветы? Забыла, что всё это мне снится.

Я пошла дальше, не ведая, куда свободный ум меня ведёт. Посетила странная мысль:

«Забрела в чащу лесную. Сейчас окажется, что эти владения принадлежат…», – не успела подумать, как послышался скрежет и сильный шум. Осмотрелась, на меня надвигались огромные великаны-деревья с широкими лохматыми лапами и колючими злющими огоньками вместо глаз.

– Куда бежать? – Мой кот оскалил зубы и закричал, что было силы.

– Ты зачем пришла сюда?! Здесь тебе нет места, – услышала я громогласное звучание очень неприятного скрипучего голоса. И тут передо мной возникла она. Откуда явилась колдунья, не видела, сквозь мглу проявилось её лицо. Как же отвратителен был весь её вид. Нет, меня не смутила старость лесной ведьмы. С детства родители прививали мне качество, без которого нельзя себя уважать – с почтением относиться к старым людям и приходить им на помощь. В чертах лица злодейки всё говорило о едкой, беспощадной, испепеляющей ненависти, которую она питала ко всему живому, что окружало её.

– Теперь ты моя пленница. Ха-ха-ха, – противно захохотала она на весь лес, и эхом раскаты грома отозвались у меня в ушах. – Ах, какая находка! Живой не уйдёшь, – я насторожилась в ожидании приговора. – Разве что… при одном условии отпущу тебя – найдёшь птицу Феникс, заставишь её вернуть мне молодость и красоту – только тогда отпущу тебя. Нет, папенька-лорд не поможет. Не надейся, – ехидно вставила она, скривив и без того противный рот. – Я всё сказала, иного не жди.