Хриплые голоса в палате продолжали глумиться, выводя фальцетом, передразнивая:

– «Температура в норме! Пульс в норме! Кишечник работает великолепно! Ну разве нам не повезло?»

– Мэм! – взволнованным шепотом начала дородная медсестра. – Можно с вами поговорить?

– Да, сестра Камфот, что случилось?

– Эти мужчины, там, – бесстыдники! Вся эта затея – предоставить выздоравливающим полную свободу…

– Это хорошо проверенный метод, ускоряющий восстановление. Сон и тишина – устаревший способ. Мужчинам гораздо полезней, когда мы даем им темы для размышлений, никак не связанные с их ранением или возвращением на войну. Отвлечение – лучший союзник сиделки. Впрочем, я согласна – они чересчур расшумелись, – кивнула главная сестра. – Простите, мистер Глоссоп, можно мы с сотрудницей поговорим с глазу на глаз?

Мистер Глоссоп отошел в сторону.

– Ну, что там стряслось? – спросила главная медсестра.

– Они бесстыдники, – брюзгливо повторила сестра Камфот. – Со мной никогда в жизни так не обращались! Наглецы!

– Что они учудили?

– «Температура в норме! Пульс в норме! Кишечник работает великолепно! Ну разве нам не повезло?» Просто потому, что я так приговариваю, когда обхожу палату. – Сестра Камфот перевела дыхание. – Они кривляются и превращают все, что я говорю, в непристойности – другого слова и не подберешь. Я рта не могу открыть, чтобы они не начали кричать мне вслед, как попугаи. И еще кое-что: трое из них до сих пор не вернулись.

– Кто именно, сестра?

– Сандерс, Поусетт и Брейлинг, само собой. Они получили разрешение прогуляться до скамейки у главных ворот. – Голос сестры Камфот затих на нервной нотке. Последовало короткое молчание, которое нарушила главная медсестра:

– Мне казалось, я ясно дала понять – все должны быть в постели к семи! Днем развлечения, ночью отдых – вы знаете правила.

– Но я ничего не могу поделать. Они меня не слушаются! – пожаловалась сестра Камфот.

– Они выздоравливают. – Главная медсестра пожала плечами. – И им скучно.

– Но как же мне поддерживать порядок? Почти девяносто солдат, а опытных медсестер не хватает. На санитарок надежды нет, им нельзя доверять. Я знаю, о чем говорю. Я видела, что происходит, – это отвратительно! «Сестричка! Подойди, возьми меня за руку…» Да так жалобно еще стонут! И девочки подходят и делают, что их просят. И не только это… Та девица Фаркуарсон из регистратуры… Тьфу! «Нянечка, нянечка, мне становится хуже. Дай руку!»

– А что же сержант Бикс? – спросила главная медсестра.

– Несколько человек должны выписать в ближайшие выходные, и ему нужно оформить кучу бумаг. В любом случае от него мало толку, мэм: по-моему, он слишком лояльно относится к мужчинам. Это худшие пациенты, которые когда-либо у нас были. Никогда в жизни со мной так не разговаривали!

– «Я доложу о вас главной медсестре!» – пропищал отдельный фальцет. – «И вы считаете себя джентльменами? Ну-ну».

– Вот, слышали? – возмутилась сестра Камфот. – Слышали?

– Слышала, – мрачно кивнула главная медсестра.

Хор возобновился с новой силой. Уперев руки в бока, главная сестра с невозмутимым видом шагнула на крыльцо и дальше – в палату. Хор затих через три секунды. Одинокий голос прокричал последнюю фразу и замер на ноте крайнего смущения. Мистер Глоссоп, который топтался туда-сюда возле двери в кабинет главной сестры, подошел к сестре Камфот.

– Она их угомонила, – с удивлением произнес он. – Железная женщина! – Не дождавшись ответа, он добавил с лукавым видом: – Удивительно, что она не осчастливила какого-нибудь везунчика…

Резким движением сестра Камфот повернула голову. Свет из кабинета главной медсестры упал ей на лицо. Мистер Глоссоп непроизвольно отступил назад, а затем встряхнулся, словно удивляясь самому себе.