Версия об отравлении ракетным топливом для меня очень странна. Ведь по сути дела, кроме меня, никто не знает, что их часть занимается не ракетной техникой, а летательными аппаратами другого типа действия. Поэтому откуда у них может оказаться ракетное топливо! Что-то тут не состыковывается. Не исключено, что они могут скрывать истинную причину. Зная Юркин характер и его желание в последнем с ним нашем разговоре, можно лишь предположить, что он влип в какую-то историю. А вот в какую? Это и предстоит мне выяснить, потому что остальным это будет сделать почти невозможно. Через две недели я, уже буду дома. И что же, все забудется? Как дружили и мечтали о лучшем с Юркой? Он канул в неизвестность. Его ведь не забыть никогда – он мой друг! Так все оставить и уехать я не могу, не имею морального права. Так поступил бы Юрка! Ну что же, видно придется остаться на сверхсрочную службу! Иного пути нет. Только так я могу как-то действовать, а если уеду, совсем ничего не смогу сделать. Как-то одно время нам с Юркой предлагал ротный остаться на прапорщиков. Мы тогда категорически отказались, и это было правильно. Зачем терзать свою душу, если она этого не хочет? Ну а сейчас она хочет действительно, по-настоящему, по делу. И придется мне тут задержаться на годок. Я все узнаю, во всем разберусь. И это не болтовня – я рискну, если надо.

Наутро я заглянул к нашему прапору. Он был приятно удивлен, выслушав меня.

– А я вам тогда еще предлагал с Юркой. Вы отнекивались, не видите вы, глупые, своей явной выгоды. Ну, придешь на гражданку, кем там будешь? Рабочим или механизатором. А здесь человеком будешь. Форма тебе бесплатно и паек. И зарплата, что надо. Ладно, время терпит, пиши рапорт, я подам его ротному. Думаю, он все уладит. Контракт на пять лет, знаешь?

– На пять лет?

– Ну а ты как думал?!

– Я думал, на год.

– Нашел дурачков. Да кто же свяжется на один год! Здесь серьезные специалисты нужны, а их и готовить будут ровно год. В общем, учебка на полгода и тогда погоны прапора.

– А до этого сержантом ходить?

– Время пролетит, не заметишь, учиться здесь, на нашем полигоне будешь.

– Это здорово, что здесь!

– Конечно, мы ее все закончили, не отрываясь от службы. Ну что, написал?

– Да, готово.

– Все будет нормально, это точно тебе говорю. Поставят тебя командиром взвода в ближайшее время. Жалко, что Юрки с тобой нет, может, оба остались бы. Да и где он вообще? Что с ним случилось?

На этом разговор наш закончился, и я ушел. Конечно, я не рассчитывал на такой длительный срок службы. Но считал так, что если разберусь с Юркиным делом, задерживаться здесь не буду ни при каких обстоятельствах и подам рапорт о досрочном увольнении. Найдется и веская причина для этого со временем. Или болезнь, или семейное обстоятельство. По-любому – уеду, не задержусь. Конечно, потери в оплате будут, но они меня пока мало интересуют. Прав ли я был тогда или нет, сказать трудно. Сомнения, безусловно, оставались, но я их гнал от себя прочь. Моя истинная цель продления службы здесь – для всех тайна. Мои сослуживцы кое о чем догадывались, но я им ничего не рассказывал. Не было никакого смысла в этом. Наоборот, они могли даже помешать, хоть и не умышленно. Узнав о моем намерении, они сильно удивились.

– Ну, товарищ будущий прапорщик, флаг тебе в руки! – стали шутить ребята.

– А мы и не думали даже, что ты станешь таким «рубакой». Общее презрение будущему прапорщику!

– У-у, «рубака» – блин!»

Так с юмором они прощались со мной, готовясь со дня на день уехать на дембель. Я был в расстроенных чувствах. Хотелось, как и они, нырнуть в поезд, и с богом. Было грустно их провожать – честное слово! Перед отправкой подошел Санек ко мне. Мы уже давно обменялись с ним адресами, обещались переписываться, обменялись фотками на память, пожелали друг другу успехов в будущих делах. Пожали друг другу руки, долго не отпускали их, потом обнялись на прощание.