– Только слышал. Очередь. Потом пули по капоту – бам-бам… Ну а дальше мы с Галиной и сбежали. Не стали дожидаться, пока убьют.

– Правильно сделали, – записывая, покивал Алтуфьев. – Жаль, конечно, что не видели никого. Сами как думаете, сколько их было? Один или несколько?

Следователь по-хозяйски расположился на заднем – продольном – сиденье «козлика», вместо стола использовав собственный фибровый чемоданчик. Новенький, коричневый, с никелированными сверкающими уголками.

– Да кто ж их знает, сколько…

Между тем озерские милиционеры тоже не бездельничали: определив примерную биссектрису огня, рассредоточились по прилегающему участку леса. Ну и были вознаграждены!

– Товарищ майор! Есть! Гильзы!

– Молодец, младший лейтенант! Осторожней, там и следы должны быть.

Алтуфьев тоже заинтересовался: выскочил из машины, побежал к лесу.

Отыскать следы обуви на мягком мху, конечно, оказалось сложно. Нет, следы-то имелись – примятости в орешнике, там, где гильзы, – только вот для конкретной идентификации они, увы, не подходили.

– Так, Прохор Евсеевич, продолжим, – следователь вновь вернулся к машине. – Сейчас внимательно посмотрим в грузовике – в кабине и в кузове. Что не так лежит, что пропало. Эх, жаль, понятых не прихватили… ладно, придумаем что-нибудь. Водителя хотя бы запишем.

Из кабины ничего не пропало – да там ничего и не было, разве что начатая пачка крепких сигарет «Памир» стоимостью десять копеек. А вот в кузове…

– Ящики вскрыты, – Евсеич хмыкнул. – Да вы сами видите. Видать, деньги искали, думали, аванс в Огоньково везу. Я его и вез… только вчера утром. Ишь, шишиги, прознали.

Да, такая вот версия выстраивалась. Колхозный грузовик с самодельным фургоном – а лучше сказать, полуфургоном – был в Озерске машиной приметной, и то, что в нем возят колхозникам деньги – получку и аванс, – знала каждая собака. Да и как скроешь-то?

– Тогда и экспедитор садился, Иван Иваныч, с наганом, – пояснил Верховцев. – Хотя наган супротив автомата – ничто. Представление буду писать – пусть колхоз своим деньгам охрану организовывает. Вот хотя бы нас выпишет. Хоть и людей нет, да надо. Вдруг бы и впрямь вчера деньги повезли? И что тогда? Ищи потом свищи…

– Грузовик в Озерск буксировать будете? – задумчиво поинтересовался следователь.

Майор развел руками:

– Само собой. Скоро лесовоз приедет – утащат.

– Пусть архивные внимательно все пересмотрят, – пояснил Алтуфьев. – Мало ли, бумажки какие пропали.

– Да нужны тут кому эти бумажки!

– И все-таки.

– Понял, товарищ следователь. Исполним. Отдельное поручение писать будете?

– Да, вот прямо сейчас и выпишу.

Усевшись на парапет, Алтуфьев положил на колени чемоданчик.

– Товарищ следователь, – чуть погодя подошел Верховцев. – Извиняюсь за личный вопрос, но… что-то я вас раньше в прокуратуре не видел.

– Так и не могли, – следователь поднял глаза. – Я только недавно перевелся. Из Нарвы.

– И сразу в нашу глушь?

– Там тоже глушь. Только эстонская.

Алтуфьев улыбнулся и вытащил из кармана пачку «Памира»:

– Курите, Иван Дормидонтович.

Дешевое – десять копеек за пачку – курево как-то не очень вязалось с пижонским обликом следователя. И тот это понял, улыбнулся:

– Еще в армии к таким привык.

– А служил где?

– В ГДР, срочную. Да угощайтесь!

– Благодарствую.

Чиркнув спичкой, майор закурил и покривился. Вовсе не от того, что сигареты оказались крепкими или неприятными, нет. Просто задумался, хотел понять: следователь-новичок, вишь ты, назвал его по имени-отчеству – с первого раза запомнил. Это он всегда такой хваткий или какой-то напасти от прокуратуры ждать?

– Так насчет архивных документов постарайтесь побыстрее исполнить.