– Да, к хорошему быстро привыкаешь, впрочем, к плохому тоже привыкаешь быстро, если это твоя жизнь…

– У тебя плохая жизнь, Полина?

Все-таки придется выслушивать ее жалобы. Черт, своих проблем хватает.

– Да нет, это я так, не о себе. У меня хорошая жизнь. Разве я произвожу впечатление несчастного человека? – Полина вымученно улыбнулась.

«Производишь», – подумал Макс, а вслух сказал:

– Ты прекрасно выглядишь, впрочем, как и раньше.

– А ты помнишь, как я выглядела раньше?

– Я все помню… – больше всего ему сейчас не хотелось говорить об их прошлом. И все-таки из вежливости нужно было поддерживать разговор.

– Как ты живешь, Полина? У тебя есть кто-нибудь? Я как-то со своими делами совсем не поинтересовался.

Какое же это мучение – подыскивать слова…

Полина словно прочла его мысли. Все-таки она необыкновенно хорошо чувствовала его. И сейчас, словно поняв это мучительное для него самого ощущение равнодушия к ней, прервала разговор.

– Слушай, я так объелась, – сказала весело, – мне срочно нужно на воздух, и закурить сигаретку. Пошли?! – встала, шумно выдвигая стул.

– Пошли! – Макс облегченно вздохнул.

Стояли у машины, курили, молчали…

– О, да это и Володькин любимый ресторан! – кивнула Полина в сторону компании, которая со смехом и шумом высадилась из нескольких машин.

Максим вгляделся. Действительно, это был Владимир. Под руку с высокой рыжеволосой женщиной.

– И часто он здесь бывает? – спросила Полина, наблюдая за выражением лица Максима.

– Чаще, чем хотелось бы, – с еле уловимым, но угаданным Полиной раздражением в голосе ответил тот.

Шумная компания ввалилась в ресторан. Еще несколько минут, докуривая сигарету, Макс видел сквозь ярко освещенные стеклянные стены фойе, как Володька обхаживает свою рыжеволосую девицу, снимает с нее плащ, крутится вокруг нее. Она, покачиваясь на высоких каблуках, чуть запрокидывая лицо, смеялась. Лица ее Максим не видел, но потому как вел себя Владимир, понял – вероятно, она очень красива. У Володьки не водилось некрасивых женщин. Их красота была словно показателем его успешности. Недостаточно красивая женщина не могла заинтересовать его в принципе.

– А что это за рыжая мадам с ним рядом, не знаешь? – спросила Полина.

– Нет, не знаю. Да, у него каждый день новая!

– Ты с ним общаешься?

– Да от него разве спрячешься? – вздохнул Максим. Думать о Володьке было неприятно. Тот всегда существовал в его жизни, мелькал у него перед глазами, вечно вставал на пути. Последнее время все чаще стал появляться в «Венеции». И словно назло всегда являлся с какой-нибудь совершенно неприличной компанией.

Сигарета докурена. Максим щелчком отбрасывает окурок вместе с досаждающими мыслями. Плавно описав круг, окурок падает в лужу. Накрапывает дождь. Полина смотрит внимательно и устало.

– Домой?

– Домой!

Когда они подъехали к ее дому, совсем стемнело. Он проводил Полину до двери, и ему вдруг захотелось остаться. Он обнял ее, притянул к себе. Но она отвела его руки и с усмешкой спросила:

– Что, решил старое вспомнить?

– А ты против?

– Решительно, – сказала она. – То, что я согласилась помочь, тебя ни к чему не обязывает.

– Я не только поэтому, вернее, совсем не поэтому.

Он казался удивленным, и это, очевидно, смешило ее. Она взяла его за плечи, развернула к выходу и, смеясь, сказала:

– Иди, иди, добрая душа. Жду тебя завтра.

Он ушел слегка озадаченный. Ему казалось, что в ресторане она смотрела на него с нежностью. Но позже он решил: пожалуй, так лучше. Меньше проблем.

* * *

Она долго не могла уснуть в эту ночь. Ходила по комнате, ложилась, закрывала глаза, пыталась не думать, не думать о нем, пыталась заснуть. Но не могла. Садилась на постели, обхватив колени руками. И снова вспоминала. Вспоминала его лицо, его глаза, его голос. То, как он обнял ее у самой двери, прижал к себе. Если бы она осмелилась… Если бы не боялась, что он отвернется от нее с пренебрежением сразу после того, как произойдет то, о чем она мечтала столько лет. Он ведь просто пожалел ее, он не хотел ее, он не любил.