«Помните, что Клодия де Фракиз была осуждена на казнь, и если вас раскроют, во второй раз вы можете не спастись. Что касается меня, это нарушит мои планы. Поэтому для вас же будет лучше убедить барона в вашем низком происхождении. Однако... не переусердствуйте...»

Не переусердствовать?

«Но не вы ли только что назвали меня девкой с воровского дна, магистр? – мысленно обратилась я к Тариену. – Не должна ли я подыграть вам и вести себя как девка с воровского дна? Не об этом ли вы меня просили? Ну что ж... вы получите сполна».

Однако я не случайно заслужила у тюремщика прозвище «госпожа воровка». Избавиться от манер, привитых мне воспитанием, я не смогла за все это время, но все же иногда добивалась определенных успехов. У меня был один верный способ выдавать себя за свою среди воров.

Тайге – мой проводник и защитник в мире воров.

Прямо сейчас мне хватило лишь представить себе, что Тайге стоит у меня за спиной, скрестив руки на груди, наклоняется ко мне и, развлекаясь, подначивает:

«Только глянь на этого барона. Жира с его лысины нам хватило бы для жарки свиных шкурок, так она блестит. Как думаешь, Кло, будет он возражать, если поскоблить его блестящую черепушку лезвием воровского кинжала?»

Я будто наяву услышала в своем сознании голос Тайге, и даже пожалела, что прибегла к привычной игре. Вдруг поняла, что мне его не хватает.

Жизнь на воровском дне была нелегкой. Не было добычи – не было ужина. На воров устраивали облавы. Вор, пойманный слугами богатого торговца, избитый палками до смерти, заканчивал жизнь в луже собственной крови. Даже если он был ребенком. У воров не было своего дома – их общим пристанищем была воровская обитель. На дне у меня не было ни семьи, ни имени, ни дня завтрашнего. Но был Тайге, который умел веселиться, не имея ничего за душой. Он был наглым, дерзким, рисковым и насмешливым. И глядя на него, я верила, что если Тайге может смеяться над этой жизнью, значит, она не так безнадежна, как мне кажется.

Поэтому когда я представляла Тайге рядом, это предавало мне смелости. Его дерзость и насмешливость были заразительны.

- Надеюсь, вы обучили ее хоть каким-то манерам? - фыркнул старик в ответ на слова магистра.

Однако Тариен Грим ответить не успел.

- Эй, барон! – водрузив локти на обеденный стол и едва ли не разлегшись на столешнице, повернулась к старику я. – Что ты там о моих манерах толкуешь? Сам-то, поди, не меньше десяти трапез жирные после свинины пальцы о свою лысую голову вытирал – видал, магистр, как у барона лысина лоснится? Жир с нее так и течет, так и течет!

А потом, откинувшись на спинку стула, захохотала, как хохотал в воровском притоне Тайге – заливистым дерзким и злым смехом.

Видя, как побагровел от унижения и гнева барон, я тем не менее повернулась к магистру и чуть приподняла брови, мол, просили девку с воровского дна? Ну, так держите девку. Раз уж вы наняли меня – исполню любой ваш каприз, магистр. Вот только не уверена, что он вам придется по душе.

- Извольте объяснить, что здесь происходит, магистр! – дрожащим от негодования голосом воскликнул барон; он стукнул по столу кубком, и во все стороны брызнули багровые капли вина. – И вы хотите, чтобы я представил ко двору эту... эту... это отребье! Вознамерились опозорить меня и мое имя?!

Тариен сделал продолжительный вдох. Я видела, что ему стоило немалых усилий сохранять ледяное спокойствие.

- Вам не стоит беспокоиться, барон. У меня достаточно времени, чтобы поработать над манерами замены для вашей дочери. Я лично займусь ее обучением, можете не сомневаться.

- Моей дочери!? – фыркнул барон, сжав в кулаки кисти лежащих на столе рук. – Клодиии с детства было привито абсолютное послушание, она была кроткой и безропотной. А эта... – С перекошенным лицом, он метал в меня испепеляющие взгляды. – Испорченная бесстыдница!