Тракторист громко фыркнул:
– Да я сейчас тебе хоть сотню способов предложу!
– Ну, например? – загорелся Арчелия.
– Например.., – Анатолий задумался совсем ненадолго, – попроси у детей взаймы обыкновенные шарики – у них есть, я видел. Надуваешь шар по размеру, смазываешь его маслом, а сверху – густой пластмассой. Как только она остынет – сдуваешь шарик и вынимаешь его – полая сфера готова. Диаметр шара любой – по размеру головы.
– Вай, Анатолий, – пораженно вскричал абхазский профессор, – как все просто! Я тебе самый большой шлем сделаю!
– Зачем мне самый большой? – с подозрением спросил Никитин.
– Потому что у тебя большая голова – больше чем у двух профессоров и одного академика, вместе взятых…
Алексей Александрович понял, какую троицу имеет в виду Арчелия, но не обиделся, потому что разговор принял совершенно другое направление. И опять с подачи тракториста.
– Самая большая голова не у меня, а у этих монстров из племени. Скажите мне, товарищи профессора и академики, зачем им столько мозгов – работы-то им практически нет?
– Это так, – после некоторого раздумья ответил Романов, – скорее всего природа, а может и кто-то не столь всемогущий, но более нетерпеливый, создал эти творения с большим запасом. Скорее всего, неандертальцев ждало блестящее будущее – в смысле развития общества, наук и культуры. Может, при ином стечении обстоятельств нас бы тут встретили прекрасные города и космические корабли, заходящие для посадки на космодром. Но эти нелепые запреты…
А вожди неандертальцев – это вообще уникальный случай. Скорее всего, созданные, а точнее подкорректированные искусственно – на генетическом уровне. Причем генетика сработала так жестко, что уже больше сотни тысяч лет ни один ген не потерян. И опять, скорее всего благодаря всем этим запретам. Один сын в поколение, никаких связей после зачатия… Что еще? Я думаю, какие-то еще меры принимались – вроде истребления тех младенцев, что не соответствовали необходимым параметрам.
– Но это же дети! – громко воскликнула Оксана Кудрявцева.
Профессор пожал плечами, хотя полностью одобрял негодование девушки:
– А вспомните наших спартанцев?..
– И кто же сотворил эти чудеса? – нетерпеливо перебил его Анатолий.
– Мы, – словно громом средь ясного неба прогремел короткий ответ.
– Как мы? – сразу несколько голосов поразились, и даже (показалось профессору) отвергли в негодовании такое предположение.
– Мы, – повторил он совершенно спокойным голосом, – каким-то образом попали назад, еще на сто с небольшим тысяч лет и устроили там эксперименты с подвернувшимся генетическим материалом – теми же неандертальцами. Но что-то пошло не так, и созданные искусственно гиганты с чертами лица доцента Игнатова прихватили часть лабораторного оборудования – те же камни, священный молот с надписью – не буду напоминать какой – и ожерельями, которые на самом деле обычные средства коммуникации. Может, Оксана или кто-то другой попросил сделать персональный переговорник такой оригинальной формы? Еще и фразы на русском языке запомнили и пронесли через черт знает сколько тысяч лет!
– И что, – через какое-то время спросила Оксана, – ничего нельзя сделать, ничего изменить?
– Почему? – пожал плечами Алексей Александрович, – мы ведь теперь знаем, что должно произойти. По крайней мере (усмехнулся он) Анатолий точно будет поглядывать за тем, или за теми, кто будет изготавливать кувалды. А вообще я в этой фантастической белиберде, в футурологии ничего не смыслю. Даже про «эффект бабочки» знаю только понаслышке. Надо просто жить по совести, и все должно быть хорошо. По крайней мере, сейчас у нас все неплохо складывается, и я другой жизни совершенно не желаю.