О том, что захват дворца Амина был авантюрой, говорить как-то не принято. Провал операции мог привести к тяжким для Кремля международным последствиям. Чтобы понять весь драматизм ситуации, нужно начинать с дня, предшествовавшего командировке группы советских спецназовцев в Афганистан. И со слов Роберта Ивона: «Перед вылетом я проинструктировал Романова, Емышева, Карпухина – первым делом уясните задачу, оцените обстановку, определитесь с ориентирами, своими задачами и задачами соседей, силами противника. Организуйте взаимодействие. Опросите советников, проведите разведку, примите решение и каждому поставьте конкретную задачу».

Невольно приходит мысль: не правильнее ли было бы инструктировать не майора Романова, а генерал-майора Дроздова, который принимал решение и каждому поставил конкретную задачу? Ведь он, Дроздов, такой же дилетант по части штурмов в открытом бою, как и Романов, Семенов. Вдумаемся: этот инструктаж командира на уровне азов происходит накануне вылета, а через несколько дней ему вести людей в бой…

Взаимодействие было необходимо, без него не может обойтись ни одна спецоперация, поэтому Михаил Романов встретился с командиром группы «Зенит» Яковом Семеновым. Потолковали, оценили обстановку. А она была ни к черту: с позиций «мусульманского батальона» просматривался только серпантин дороги да дворец, одной стороной повернутый к ним. А что там с другой стороны? А на прилегающих высотах? Не вовсе же дураки афганцы – в наших академиях учились, стало быть, знают, где расположить свои подразделения и огневые точки. И Романов предложил махнуть в ресторан, расположенный западнее дворца, на крутояре, в полутора километрах от него. Под легендой – заказать столики к новогоднему балу. Втиснули себя в машину с немалыми трудностями: Романов, Семенов, Мазаев, Федосеев и двое бойцов из «мусульманского батальона», которых прихватили на всякий случай, на подмогу. Добрались с приключениями, но хозяина ресторана повидали. Пока толковали да обсуждали меню, осмотрелись: дворец как на ладони – настоящая крепость. Чуть в стороне, недалеко от него, приметно горбились припорошенные снегом машины «мусульманского батальона». Без труда проглядывались муравьиное движение военного люда и такие заметные цацки – вкопанные в землю танки и зенитные установки «Шилка».

Чуток царапнуло: Новый год на носу, столики заказаны в роскошном ресторане, остекленном пышным серебром купола, за которым вспыхивают и перемигиваются ясные звезды, проливая праздничный свет на землю и балуя людей восторгом скорого наступающего очередного года в теплой светлой надежде. Вот-вот грянет бал-маскарад, кружение счастья расплещется брызгами… Хотел дописать – шампанского. Рука остановилась. Сердце, такое ощущение, оборвалось, пронзило тело и с мягким хрустом разбилось о паркет. Там будет кровь, и одна кровь, и только кровь, очень-очень много крови, которая обрызжет лица, тела врагов твоих и твое собственное тело. Вычитал у «историографа КГБ» щемящую фразу: «К Новому году в Кабуле выпал обильный снег. «Его русские принесли как символ чистоты и очищения. Новый мир открывается нам», – говорили афганцы». Про пролитую кровь «летописец» сказать забыл…

В предновогоднюю грусть, охватившую офицеров, поверю. В проводимую ими рекогносцировку подходов к дворцу – нет. Объясню. Какой смысл рисковать и подвергать себя опасности, если план Тадж-Бека и прилегающей территории поднесут услужливо на блюдечке с голубой каемочкой на детально вычерченной схеме? Надо ли лезть на рожон, чтобы с бугра увидеть расположение нашего батальона? Какое кому дело, что и техника, и огневые позиции «Шилок», и люди – все, как на подносе? Ведь не охрана Амина собиралась нападать на «мусульман», а заодно – и на бойцов КГБ. Что должно было бы побудить комбата Холбаева сооружать настоящий укрепрайон, маскируя тщательнейшим образом передовые, запасные, выжидательные, огневые позиции и точки и все прочее, присыпанное и укрытое инженерными маскировочными средствами? А так стоим себе лагерем и стоим. И обе стороны – советская и афганская – удовлетворены таким расположением.