– Влада, я вижу маму! – крикнул папа. – Напишу, когда мы будем в поезде. И если не успеем – тоже напишу.

Папа отключился.

Нет, всё же будет обидно, если родители опоздают на поезд. Опять буду за них болеть! Я посмотрела на часы. Осталось три минуты!

– Ну что? – спросила тётя Нина.

– Папа с мамой встретились.

– Где именно?

– Ой, я не спросила…

– Это важно, – сказала тётя Нина. – Одно дело, если они встретились на платформе, от которой отходит поезд…

– А другое дело – если у входа на вокзал…

– Ладно, через две минуты узнаем.

Эти две минуты тянулись ужасно долго. Но вот они истекли, а сообщения не было.

– Наверное, не успели, – прошептала я.

– Необязательно! Им же ещё нужно места занять, вещи положить…

Телефон дзынькнул. «Влада, мы успели! Привет тёте Нине! Любим вас!»

– Ура! – закричала я.

– Успели?

– Успели!

Тётя Нина выдохнула, схватила коробку конфет и принялась сдирать с неё обёртку.

– Тёть Нин, это же подарок тебе на Новый год!

– И что?

– Нельзя съедать его заранее.

– Это мама так говорит?

– Ну да.

Тётя Нина только рукой махнула.

– Иди ставь чайник.

Я и пошла. Если честно, я была совсем не против съесть конфеты прямо сейчас. Налила в чайник воду, включила его и вспомнила один случай.

Как-то мы пришли с мамой к тёте Нине накануне Восьмого марта и увидели, что у неё всё ещё новогодние венки висят и мишура всякая.

Мама стала всё это собирать и складывать в коробку для новогодних украшений, а когда она вышла из комнаты, тётя Нина покачала головой:

– И в кого твоя мама такая зануда?

– Может, в бабушку?

– Ну нет! Наша мама была весёлая!

– Тогда в дедушку?

Тётя Нина приподняла брови.

– А это мысль!

Мама никогда не рассказывала про дедушку. Я знала только, что его не стало, когда мама была совсем маленькой.

– Какой он был?

– Э-э-э… К сожалению, не могу сказать…

– Почему? Ты его не помнишь? Тебе ведь уже пятнадцать лет было, когда мама родилась…

– Дело в том, что я его никогда не видела.

– Как это? Ты не видела своего папу?

– Нет. В смысле да. Не видела. И своего папу, и твоего дедушку.

– Нина!

Я вздрогнула и повернула голову на крик. В дверях стояла мама, вся красная. Мы и не заметили, как она вошла…

– Выйди! – скомандовала мама, развернулась и пошла на кухню.

Тётя Нина вздохнула и поплелась за ней.

Я знаю, что подслушивать нехорошо! Но мне было очень интересно про дедушку. Поэтому я прокралась к закрытым дверям кухни.

– Нина, зачем ты тянешь мою дочь вниз? Объясни!

– Я… Я просто…

– Ну зачем ей знать, что мы с тобой никогда не видели наших отцов?

– Оксана, я не успела сообразить, что ответить Владе… Ты знаешь, я не умею обманывать…

Мама рассмеялась.

– Ой, не могу!

– Что…

– Нина, да ты же врушка!

– Почему ты так говоришь?

– Ну придумала же ты мифического жениха-полярника! Зачем, кстати?

Тётя Нина молчала.

– Лучше бы ты использовала свою фантазию в мирных целях! Сочинила бы для Влады красивую легенду про дедушку.

Про тёти-Нининого жениха-полярника я слышала. Я как-то спросила у тёти Нины, почему у неё нет мужа, а она ответила, что у неё был жених, который мечтал изучать северные водоросли. Это было его призвание. Если бы тётя Нина попросила жениха остаться в Петербурге, он бы остался. Но она не могла подрезать человеку крылья.

Мама хмурилась, когда слушала тот наш разговор. Почему, интересно? Я уже поняла, что ей не нравятся профессии повара, продавца, сантехника. Значит, полярник – это тоже плохо?

А может, хуже то, что он «мифический»? Я потом спросила у папы, что значит это слово. Он объяснил, что это как «воображаемый».

У некоторых есть воображаемые друзья, а у тёти Нины воображаемый жених, так получается.