– Она была всем, Мэг, – сказала она тихо, подходя и опускаясь на корточки перед ней. – И она любила тебя. Мы… мы найдем способ. Алиса… время… – Слова звучали пусто даже для нее самой. Какой «способ» мог вернуть украденную душу воспоминаний?

Алиса лежала на груде мешков неподалеку. Девочка дышала поверхностно, лицо восково-бледное. На запястьях, там, где проступили синяки-отпечатки, кожа была холодной и странно… твердой на ощупь, как окаменевшая глина. Плата за временной прыжок сквозь камень, пропитанный тьмой Анкары. Цена за их спасение. Джессика прикрыла ее своим пиджаком. Часовой был на грани. Восстановление потребует времени, которого у них не было.

Медальон Леонида на ее шее внезапно вспыхнул. Не тревожным синим, а тусклым, мигающим, как угасающая лампочка. Голос, доносившийся из него, был едва слышен, разорванный помехами и расстоянием бесконечности:

*«…метка… дверь… Он… видит… сквозь нее… Чувствует слабость… пустоту… Дом… ее дом… ловушка… Сегодня… закат… Он придет… не извне… изнутри… из… нее…»*

Сообщение оборвалось. Медальон потух, став просто холодным куском металла. Ледяной ужас сковал Джессику. Анкара не просто знал о доме Мэг. Он не просто собирался напасть. Он нашел лазейку в саму Мэг. В ее опустошенное сознание, в ее уязвимую душу, отмеченную его черной кровью. «*Изнутри… из нее…*» Он собирался использовать Мэг как троянского коня. Как оружие против себя самой и всего, что ее окружало.

Джессика резко подняла голову, глядя на Мэг. Та все так же смотрела на медальон, пытаясь силой воли разжечь в себе хоть искру чувства к незнакомому лицу. Черная метка на ее щеке пульсировала чуть ярче, как бы отвечая на тревогу Джессики. Зловещий маяк.

– Мы идем, – сказала Джессика твердо, поднимаясь. Внутри все обрывалось от ужаса, но сдаваться было нельзя. – Сейчас. Нам нужна безопасность. Библиотека. Архив. Там… там могут быть ответы. Или защита.

Мэг послушно встала, спрятав медальон в карман. Она не спросила «почему». Она просто шла, доверяя инстинкту или просто не имея сил сопротивляться. Алису Джессика взяла на руки – девочка была легкой, как пушинка, и холодной, как камень. Груз невесомый и невыносимо тяжелый одновременно.

Путь к библиотеке был сюрреалистичным. Риджвилл выглядел обычным, но ощущался чужим. Слишком тихим. Слишком настороженным. Люди спешили по делам, но их тени казались слишком густыми, слишком цепкими. Солнце, поднимаясь выше, не рассеивало кровавость зари, а лишь приглушало ее до зловещего багрового оттенка. Воздух вибрировал неслышимым напряжением.

У входа в библиотеку их ждало «приветствие». На ступенях лежал обгоревший черный лепесток – точь-в-точь как тот, что появлялся перед пожаром в видении куклы. Рядом с ним – лужица черной, маслянистой жидкости, похожей на ту, что сочилась из разбитого кристалла в шахте. Она медленно впитывалась в камень ступени, оставляя несмываемое пятно.

Джессика перешагнула через это, втаскивая Мэг и неся Алису. Сердце бешено колотилось. Он уже здесь. Он оставил свою визитную карточку. Анкара не просто придет к дому Мэг на закате. Он уже *начал*. Его сущность, разлитая в осколках и тенях, уже просачивалась в город, искажая реальность, готовя почву. И главная его цель, ключ к новой атаке, шла рядом с Джессикой – хрупкая, опустошенная, с черной меткой-маяком на щеке и беззащитной душой, в которой он мог поселиться, как в пустом доме.

Заперев дверь библиотеки на все замки, Джессика опустила Алису на диван в архиве. Мэг села рядом, уставившись в стену. Джессика подошла к окну, глядя на багровое небо. До заката – часы. Часы до того, как Анкара попытается войти в мир через дверь, которую они сами ему открыли – через боль и пустоту Мэг. Через ее дом. Через нее саму.