Нам оставалось его догонять. Несмотря на поклажу, он бодро шагал в сторону леса, весело напевая мелодию, которая ему понравилась, ещё пока мы ехали домой на автобусе.

К озеру мы подошли, когда уже солнце окончательно поднялось на небосвод и часы показывали семь часов утра. Утренний прохладный воздух ещё не прогрелся, роса не просохла, птицы не закончили свой утренний концерт.

– Как хорошо… – простонала я, укладываясь звездой на большое покрывало, расстеленное на высокую траву.

– Хорошо… – протянула мама, укладываясь рядом.

Мы с ней уже давно не выбирались в дикие места, предпочитая городской пляж или парки, поэтому сейчас с закрытыми глазами наслаждались звуками природы и приятным тёплым ветерком, который нас обдувал. Мужчины первым делом побежали закидывать удочки, а потом вернулись ставить палатку. С ней они справились довольно быстро и теперь сидели на берегу озера, скрытые от нас высоким камышом и зарослями ивы.

– Оль, признайся, он тебе нравится? – спросила меня мама.

– Савелий?

– Да.

– Хороший парень. Хочу помочь ему устроиться. Дядя Сергей обещал с работой помочь…

– Я не о том, – мама повернула ко мне голову. – Как парень он тебе нравится?

– Не знаю, а что?

Мама немного помолчала, а потом выдала:

– Может, я не права, но у него есть какие-то странности, которые я не могу объяснить. Это на интуитивном уровне. Внешне он милый парень, немного простоватый, но не дурак. Но взгляд у него очень цепкий и проникает в самую душу. От него веет силой и энергией. И это меня немного настораживает. Как будто в нём живёт ещё один человек, и он совсем другой.

– Да? – удивилась я и тоже посмотрела на неё. – А я и не заметила ничего такого. Думаешь, с ним что-то не так?

– Если правда то, что он с детства воспитывался в общине, то как-то не понятно, почему у него абсолютно нет никаких старообрядческих замашек. Ты уверена, что у него нет родителей?

Я проглотила вязкую слюну, понимая, что от мамы сложно что-то утаить, и решила признаться.

– Савелий из другого мира, он – оборотень.

– О, это многое объясняет, – она закатила глаза, – так бы сразу и сказала.

У меня отвисла челюсть. Я поморгала круглыми от удивления глазами, а мама, видя мою реакцию, тоже сделала «страшные глаза» и сказала громким шёпотом:

– Как страшно стало жить, что ни парень, то оборотень или вампир…

А потом расхохоталась и села. Из-за кустов показался Василий Витальевич и спросил, почему мы смеёмся одни, а их не зовём. На это мама ответила, чтобы он не лез в женские разговоры, и ещё несколько минут хихикала, спрашивая, где я успела научиться так достоверно шутить, да ещё с таким серьёзным лицом?

– Ладно, хватит уже смеяться, давай пойдём купаться. Вода тёплая, я уже проверяла.

Мы переоделись в купальники, достали полотенца и вылезли из палатки. Чтобы не мешать нашим рыбакам, обогнули кусты и прошли немного дальше. В этом месте спуск был более пологий, а маленький песчаный пляж радовал нетронутой красотой и неглубоким заходом в воду.

– Отличное место, и как мы с тобой раньше его не видели? – спросила мама.

– Потому и не видели, что были здесь всего два раза, ещё с папой. Ты же сама боялась сюда ходить.

– Конечно, боялась. Людей здесь бывает мало, а слава об этом озере сама знаешь какая. Люди пропадают каждый год. Если бы не генерал с Савелием, то ни за что не пошла бы сюда и тебя бы не пустила, – мама строго посмотрела на меня, а потом улыбнулась. – Ну, поплыли?

Она разбежалась и нырнула, вынырнув через несколько секунд, почти на полпути к небольшому островку, который находился в центре озера, и помахала мне рукой. Я потихоньку зашла в воду, не решаясь сразу окунуться, а привыкая постепенно. Мама у меня была настоящей рыбкой – хорошо плавала и любила воду, а я, хоть и плавала вполне прилично, но воды боялась. Мне постоянно казалось, что там, подо мной, бездна, в которую меня обязательно затянет, если я не успею доплыть до берега. Поэтому я плавала быстро, но с постоянным страхом, и ничего не могла поделать со своей фобией, особенно когда вода была мутная и я не видела дна.