– Но она же нас не знает, правда?

Тесс с надеждой оглянулась через плечо, проверяя, нет ли там кого-нибудь, кто махал бы рукой Сесилии. Никого не обнаружилось. Может, она собирается рекламировать им «Таппервер»?

– Сесилия всех знает, – отозвалась Люси.

– А мы не можем сбежать?

– Слишком поздно, – уголком рта шепнула мама, блеснув зубами в широкой светской улыбке.

– Люси! – воскликнула Сесилия, приблизившись к ним с такой скоростью, что это было похоже на телепортацию, и наклонилась поцеловать ее мать. – Что вы с собой сотворили?

«Не смей звать мою мать по имени, – подумала Тесс, проникаясь мгновенной ребяческой неприязнью. – Миссис О’Лири, с твоего позволения!»

Теперь, когда Сесилия оказалась прямо перед Тесс, она отчетливо вспомнила ее лицо. У нее была маленькая аккуратная головка, а косы сменила искусная круглая стрижка с четкими очертаниями. Выразительное открытое лицо, заметный глубокий прикус и две смехотворно большие ямочки на щеках. Она напоминала симпатичного хорька. И тем не менее ей достался один из братьев Фицпатрик.

– Я вас заметила, когда вышла из церкви. Похороны сестры Урсулы, вы слышали, что она отошла в мир иной? В любом случае я вас увидела и сразу подумала: это же Люси О’Лири в инвалидной коляске! В чем же дело? Так что я, как настоящая любопытная Варвара, подошла поздороваться! Коляска, кстати, выглядит добротно, вы ее в аптеке взяли напрокат? Но что же случилось, Люси? Это лодыжка, да?

О господи! Тесс показалось, что сама ее индивидуальность вытекает из тела. Такие вот разговорчивые, энергичные люди всегда оказывали на нее подобное воздействие.

– Ничего особенно серьезного, спасибо, Сесилия, – отозвалась мама Тесс. – Всего лишь перелом лодыжки.

– О нет, но это же как раз очень серьезно, бедняжка! Как же вы справляетесь? Как выходите из дома? Я принесу вам лазанью. Нет, обязательно. Я настаиваю. Вы же не вегетарианка, правда? Но думаю, именно поэтому вы и приехали, верно? – без предупреждения обернулась Сесилия к Тесс.

Та невольно отступила на шаг. Что она имеет в виду? Явно что-то касающееся вегетарианства.

– Поухаживать за мамой? Кстати, я Сесилия, если вы меня не помните!

– Сесилия, это моя дочь… – начала было мама Тесс, но ее тут же перебили.

– Конечно. Тесс, правильно?

Сесилия снова повернулась к ней и, к удивлению Тесс, протянула ей руку на деловой манер. Тесс успела мысленно отнести Сесилию к эпохе собственной матери, увидеть в ней старомодную богобоязненную даму, которая использует благочестивые выражения вроде «отошла в мир иной», а значит обычно стоит в сторонке, любезно улыбаясь, пока мужчины занимаются такими мужскими делами, как обмен рукопожатиями. Ладонь у нее оказалась маленькой и сухой, а хватка довольно сильной.

– А это, должно быть, ваш сын? – Сесилия лучезарно улыбнулась в сторону Лиама. – Лиам?

Господи. Она знала даже его имя. Как это вообще возможно? Тесс понятия не имела, есть ли дети у Сесилии. Еще полминуты назад она не помнила о самом ее существовании.

Лиам присмотрелся, нацелил свою палку прямо на Сесилию и спустил воображаемый курок.

– Лиам! – одернула сына Тесс.

Сесилия тем временем застонала и схватилась за грудь, ноги ее подломились в коленях. Она разыграла это настолько правдоподобно, что на какой-то ужасный миг Тесс встревожилась, не падает ли она на самом деле.

Лиам поднес палку к губам, дунул на нее и довольно ухмыльнулся.

– Надолго вы в Сидней? – спросила Сесилия, перехватив взгляд Тесс.

Она была из тех людей, которые слишком долго удерживают зрительный контакт. Полная противоположность самой Тесс.

– Только до тех пор, пока не поставите Люси на ноги? У вас же своя фирма в Мельбурне, да? Наверное, вы не можете уехать слишком надолго! А Лиаму ведь нужно в школу?