Кара, будто в забытьи, ледяными руками взяла приборы со стола. «В конце концов, – уговаривала она себя, – это всего лишь оптический обман зрения. Все вокруг иллюзия». Но как только потянулась к гнезду, птенцы развернули свои головки в её сторону и так жалобно запищали, что слезы выступили на глаза. Нет, это было невозможно. Сколько можно издеваться над ней? Что это за изуверский ужин, на котором она не может ничего съесть? Голод давал о себе знать. Хотя бы картошку жареную с помидором соленым, что ли…

Как только Кара подумала об этом, свет в комнате погас, а когда зажегся вновь, женщина лишилась дара речи. Она сидела на своей кухне перед столом, на котором в сковороде дымилась хорошо прожаренная картошка. Рядом в запотевшей банке в прозрачном рассоле плавали красные сочные помидоры. Нежно-розовое сало замороженными горбиками настрогано на деревянной доске, ломтики черного хлеба, чашка с квасом. Картошка источала такой дивный аромат, что Кара тут же схватилась за вилку и накинулась на еду, не обращая внимания на явное веселье Гаапа.

– Теперь Вы хоть насытитесь, дорогая. Все-таки, смог шеф-повар в итоге Вам угодить. Хотя, ради этого блюда не стоило так далеко лететь от дома.

– Не стоило, это точно. – Кара впилась в соленый помидор, и струйка божественного рассола потекла по подбородку.

– Но, уважаемая Кармен, в противном случае я бы не смог разделить с Вами этот чудесный ужин.

Кара удивленно на него посмотрела.

– Вы бы меня на порог не пустили. А так мы вдвоем на чудесном маленьком острове. Не знаю, как Вам, но лично мне нравится, что здесь иногда просыпается вулкан и разгоняет туристов. Согласитесь, созерцать вулканические скалы, леса и виноградники на фоне Атлантики ни с чем не сравнимое удовольствие, – подытожил, улыбаясь, Гаап.

В это время декорации, а, может, и галлюцинации, сменились. В воздухе разнесся знакомый аромат, и возникла картина, на которой Кара с Климом готовились пить утренний кофе. Кара медленно водила даллой по жаровне с песком, дожидаясь, когда третий раз поднимется шапка кофейной гущи. Клим с благоговением и любовью наблюдал за матерью. Кара никогда не замечала, с каким выражением лица смотрит на неё сын. Сейчас же не могла оторвать от него глаз. Любовь, гордость, уважение и что-то еще, взрослое, мужское. «Как же я по тебе соскучилась, сын»…

Кара пристально посмотрела на Гаапа и отчетливо произнесла:

– Если вечер развлечений закончен, то давайте приступим к разговору, который нас обоих интересует в большей степени, чем кулинарные иллюзии.

Гаап, слегка кивнул и приподнял над столом трость.

– Насколько я понимаю, от десерта Вы отказываетесь? – Не то спросил, не то подытожил Гаап. – Как жаль…

– Не стоит жалеть. Тем более, что-то мне подсказывает, что десерт в этом ресторане мне также не пришлось бы попробовать. Что у вас там с шеф-поваром было припасено, чтобы окончательно меня добить? Мороженое в черепе младенца? – Кара резко поднялась из-за стола.