– А Сухарто тоже предатель? – Мауи решился на вопрос, крутившийся у него на языке.

– Он тебе уже плакался про свою жизнь? – уточнил Гунтур, осклабившись. – Ха, Сухарто думает, я не знаю, как он болтает с пленными.

– Зачем он так делает?

– Наверное, ищет сострадания, – Гунтур пожал плечами. – Я не знаю. Каждый борется с призраками по-своему. Кто-то азартной игрой, кто-то выпивкой. А вот Сухарто – исповедью. Я лично не против. Пусть исповедуется, если ему так хочется.

– Так он предатель или нет? – настаивал Мауи, не в силах сам ответить на этот вопрос.

– Нет, не предатель, – уверенно сказал Гунтур. – Его спутники уже были мертвы. Мы бы утопили их одного за другим, с Сухарто или без него. Шансов спастись не было. А он молодец. Разобрался, что к чему, и сделал выбор. Хоть и мучается теперь.

– Наверное, он ищет прощения, – предположил Мауи.

– Глупо надеяться, что какой-нибудь народ примет его, узнав, что он натворил. Не бывает такого.

«Кто знает», – подумал Мауи. Он искренне сочувствовал несчастному повару.

Они снова шли молча, и вокруг тянулся унылый пейзаж с хижинами старателей: нищими времянками, наскоро собранными домишками. Их становилось всё больше, появились пыльные улицы, где дети таскали друг друга за хвосты. Мауи понял, что Гунтур привёл его в посёлок вроде пиратской деревни. Путники подошли к высокому забору из веток и глины с воротами, которые сторожил совсем маленький мышак-полёвка. По всему было видно, что стражнику очень жарко в шлеме и кольчуге. Опершись на копьё, мыш пытался охладиться, вывалив язык. Увидев пирата и его пленника, стражник оживился, подобрался и сурово спросил:

– Кто вы и по какому делу?

– А то ты не знаешь? – с издёвкой откликнулся Гунтур, смотря на мыша сверху вниз.

– Гунтур! Отвечай по форме, – обиженно пискнул стражник. – Я же на дежурстве. Мне положено спрашивать. Если я всех буду пускать без вопроса, мне старший голову открутит.

– Эх, трудная у тебя служба, – смеясь посочувствовал пират.

– Да ладно, проходите, – мышак поправил шлем и тоже улыбнулся.

Он прислонил копьё к стене, ухватился за кольцо на створке ворот и потянул изо всех сил. Дверь немного поддалась, но потом застряла.

– Может, так пролезете? – пристыженно спросил часовой.

– Чем же они кормят вас, могучих воинов? – вздохнул Гунтур, подвинул мыша в сторону и сам дёрнул за кольцо. Створка боролась, как могла, но капитан был посильнее мыша, и дверь признала поражение.

– Ладно, бывай, служивый, – махнул лапой пират и пошёл внутрь, потянув Мауи за собой.

– Эй, эй! – закричал им вслед тщедушный мышак. – Помоги закрыть ворота! Гунтур, не бросай меня!

А пират, ухмыляясь в усы, шёл прочь на всех парусах, оставив мышиные проблемы за кормой.

Сразу за воротами раскинулась зеленая лужайка, покрытая ласковой травой. Она походила на мягкий плюшевый ковёр и колыхалась под слабым ветром. По лужайке бежала дорожка золотого песка. По обе стороны поднимались головки чудесных цветов, ярких, с густым сладким ароматом. Орхидеи приковывали взгляд своей красотой.

Мауи захотелось порезвиться – пусть трава щекочет животик и спинку. А потом залезть в бутон и дышать нектаром, пока не закружится голова. Вот если бы верёвка Гунтура не хватала за шею…

Они прошли искусственную изгородь колючего кустарника, за которой притаилась сторожка. Их встретили две молодые мыши, одетые в кимоно. Юноша имел чёрную шёрстку, а девушка – белую. Оба держали в лапах длинные прямые мечи, до срока скрытые в ножнах. На приветствие Гунтура мыши ответили поклоном, не проронив ни слова.

– Так здесь настоящая стража! – воскликнул Мауи.