– Куда ты снова пошла?! Сиди, я сам ему отнесу! – послышался голос Гунтура.

– Нет, я хочу быть полезной, а не лежать в кровати дни напролёт, – ответила Батари. – Безделье сводит меня с ума. И тело болит ещё сильнее.

Прикрыв голову свёртком, крыса медленно пересекла двор и остановилась возле клетки. Некоторое время Батари и Мауи разглядывали друг друга. Кое-где шерсть крысы повылезла, женщина тяжело дышала – даже небольшая прогулка под палящим солнцем далась ей нелегко. И тем удивительнее было обнаружить сочувствие в её глазах.

– Откуда же ты к нам приплыл? – спросила Батари.

– С острова Араутака, – ответил Мауи.

– Красиво у вас, наверное, – мечтательно сказала крыса. – Зелёные пальмы, золотой песок. Так?

– Да, – улыбнулся мышак. – Голубая вода в лагуне, горячие камни с весёлыми рисунками, песни и танцы у вечерних костров.

Батари охнула и грустно обвела лапой двор:

– А у нас бесплодная пустошь. Я никогда не была на островах и знаю о них только по рассказам мужа и его друзей. Вот бы однажды побывать там или даже переехать.

– Вряд ли, – заметил Мауи с едкой горечью. – Ремесло вашего мужа не обрадует местных жителей, где бы вы ни поселились.

– Будто я не знаю, – крыса покачала головой и в очередной раз охнула, схватившись за грудь. – Он не так жесток, как может показаться, а скорее практичен, – она замялась, отыскивая нужные слова. – Его мало заботят страдания других, понимаешь? Гунтур обращает на них внимание не больше, чем на брызги воды. Раньше он легко выходил из себя, не терпел чужого мнения и кулаками отстаивал свою правоту. И мне доставалось. А сейчас постарел, остепенился, и нам стало полегче.

– Пират есть пират, – отрезал Мауи.

– Твоя правда, – кивнула Батари. – Я его не оправдываю. Только оглянись вокруг. Здесь почти нет травы и деревьев. Ну, разве что в Дубраве. Не найдёшь даже плодородной почвы. Буквально всё привозят на Остров кораблями, включая землю для огородов. Так что это не Гунтур выбрал себе профессию, а она выбрала его.

Батари помолчала и с сочувствием посмотрела на мышака.

– Жалко. Отправят в Трюм, где ты до скончания дней своих будешь вычерпывать нечистоты и крутить гребной винт, чтобы Остров плыл, куда прикажет Мусорный Барон.

Мауи мрачно смотрел на неё. Ему на миг показалось, что всё так и будет и не изменить предначертанного. Отчаяние накатило и прошло. Мауи встряхнулся, пообещав себе, что выберется из этой дыры.

– Послушай меня. Та железная штука называется «миска». Из неё кушают. А там в углу ведро. В него ходи по нужде. Смотри, не перепутай!

– Да я знаю, что такое миска и ведро! – обиделся Мауи.

– Ну, прости, – улыбнулась Батари. – Гунтур представил тебя как некультурного дикаря. Откуда же мне было знать. Не злись. Вот, я тебе воды принесла попить, – крыса просунула кувшин через прутья решётки и поставила на пол рядом с Мауи. – А ещё – поесть.

Она показала ему газетный свёрток. На бумаге были напечатаны буквы и небольшие картинки.

– Что это?

– Лепёшки с чесноком и сладкий карри. А, ты спрашиваешь про газету? Никогда не видел газет? Её привозит почтальон каждый день, и всякий гражданин обязан её выписывать и читать. Называется «Голос правды». Хотя такая дрянь, что в неё только ужин заворачивать. Да ты ешь, пока тёплые. У вас пекут лепёшки?

– Моя мама печёт из кукурузной муки, а карри у нас не бывает, – ответил Мауи. – Вкусно, спасибо!

– Что ж, приятного аппетита! – крыса улыбнулась и наморщила нос, радуясь похвале.

Мауи отпил воды из кувшина, поперхнулся и подозрительно посмотрел на Батари.

– Не нравится? – та поняла без слов. – В нашем колодце вода невкусная. Не чета вашей из чистых ручьёв.