– Месьер виконт, я вижу у вас «Собрание гведских вельмож» Королевского Геральдического департамента! – воскликнул ликующим фальцетом Мартиниус, показывая на книжный шкаф. Там среди книг сверкал лакированной кожей переплёта огромный том.

– Именно так, ваша учёность, – кивнул Бук. – Последнее издание. Здесь на «Авантюре» лишь небольшая часть моей библиотеки. Пригодится, чтобы не скучать в долгом плавании.

– О, месьер виконт, не могли бы вы дать мне на время эту книгу?

Мельхиор невольно поморщился. Его шеф благоговел перед знатным сословием. Нотариус был ревностным собирателем и хранителем сведений о старинных гведских родах, но не бескорыстным. Мельхиор знал о самом заветном желании старика. Доктор Мартиниус страстно желал стать однажды графом или хотя бы бароном и получить золотые рыцарские шпоры и титул из рук его величества Флориана Миролюбивого.

– Что ж, извольте, – любезно наклонил голову Бук. – На всё время нашего совместного путешествия «Собрание гведских вельмож» ваше.

Доктор Мартиниус был совершенно очарован виконтом Буком. Возвращаясь в свою каюту с «Собранием гведских вельмож» под мышкой, он восторженно бормотал себе под нос:

– Виконт Гениус Артемис Адонис Бук. Нет, как звучит, а? Вот что значит наследственность и воспитание! Но породу, исконную принадлежность к знатному сословию, не заменит никакое воспитание. Всё равно виконт останется виконтом, а пахарь пахарем. А всё же интересно, какую такую тайну скрывает капитан Пангасиус?

Когда на следующее утро трое квакенбуржцев зашли в каюту Бука, виконт сидел в кресле, а вокруг него суетился судовой повар Мартофляк. Экипаж «Авантюры» состоял из рослых жителей Синей страны, только толстенький Мартофляк был приземистым, кривоногим уроженцем Новой Гвеции с хитрыми, бегающими глазками и угодливыми манерами. Повар старательно подбривал усы и бородку Бука, предварительно хорошенько намылив ему щёки.

– Добро пожаловать! – приветствовал гостей Бук. – Мартофляк, заканчивай скорее и неси нам завтрак.

Пока гости занимали места за столом, а Мартофляк собирал принадлежности для бритья, юнга Птенчик внёс поднос, уставленный посудой.

– Моя матушка была строга, доложу я вам, и с детства учила меня правильно есть яйцо «Бенедикт», – принялся объяснять виконт. – Если пашот выложен внутри двух кусочков хлеба, соблаговолите, месьеры, есть его руками. Если он подается на тосте или вафле, понадобится закусочный нож и вилка. Яйцо нужно аккуратно разрезать, чтобы желток начал слегка растекаться по тосту, и придерживая вилкой, брать по кусочку в рот. Какая прелесть, не правда ли?

Выслушав инструкцию по поеданию яйца «Бенедикт», квакенбуржцы принялись уплетать угощение за обе щёки. Несколько дней на свежем морском воздухе и солонина с сухарями неимоверно увеличили их аппетит. Бук с удовлетворением наблюдал за гостями, не забывая и о себе. Когда с завтраком было покончено, виконт шагнул к серванту с вином, но снаружи раздался громоподобный грохот. Все вскочили из-за стола.

– Как вы думаете, что это? – спросила Барабара.

– Похоже на пушечный выстрел, – ответил Бук, прислушиваясь. – Впрочем, сейчас узнаем. Эй, Птенчик!

Юнга влетел в каюту. Его побледневшее лицо выражало крайнее волнение.

– Месьер виконт, месьеры, спасайтесь! На нас напали пираты!

– Поспешим на палубу, друзья мои! – воскликнул Бук и, выхватив из висящих на стене ножен кирасирский палаш, устремился наружу. – Ну берегитесь, канальи!

Когда трое квакенбуржцев оказались на палубе, они увидели следующую картину. По палубе метались перепуганные матросы. Капитан Пангасиус сам стоял за штурвалом и хриплым басом метал словесные громы и молнии в свою команду, которая, впрочем, его не слушала. Возле капитана Пангасиуса переминался с ноги на ногу Итамар, терпеливо ожидающий какого-нибудь приказа, но Пангасиусу было не до него. Мартофляк в белом поварском колпаке, натянув на толстое пузо спасательный круг, готовился прыгнуть за борт. Юнга Птенчик в одиночестве принялся неумело заряжать единственную пушечку «Авантюры», служившую для подачи сигналов. Кусай с лаем крутился у всех под ногами.