– Прощай, старик, – бросил он на последок и с горькой усмешкой, распластанному на затоптанном полу старику. – Жаль, что забрал ты все с собой.

От гнева надулись желваки на скулах жертвы собственной алчности.

– Да только там тебе это не понадобится.

…За ночь он ушел довольно далеко, уверенно ориентируясь по местности. Ведь ее хорошо изучил на карте еще тогда, когда готовился к встрече с душеприказчиком своего дяди-барона.

Но все же не смог наверстать упущенное.

За тот день, что ушел у него на выяснение отношений с Оссендовским, Восточный фронт был прорван, и туда, куда ему было нужно – на Берлин, раскисшими январскими дорогами уже тянулись танковые колонны русских.

Так и пошел во след, прося где придется ночлега. Питаясь чем придется. Пока, уже поздней весной, когда и войне случился конец, не наткнулся на него патруль союзников.

– Беженец, говоришь? Поляк? – осклабился, глядя на перепачканную сажей костров, давно не мытую, физиономию путника детина в форме американского пехотинца с тусклыми сержантскими нашивками на рукаве защитного цвета куртки.

– А вот сейчас посмотрим, кто ты, да что. Раздевайся!

Ежась под насмешливыми взглядами солдат, Курт сбросил с себя, заляпанные грязью пальто, пиджак. Стал расстегивать ремень на брюках.

– Пока не надо, – повел стволом автомата сержант. – Рубашку снимай.

Когда Штернберг повиновался, последовал еще один приказ:

– Подними руки.

Прозвучавший с нескрываемой угрозой.

Задержанный и тут не стал перечить, продемонстрировав, остановившим его бывшим врагам, главную улику своего пребывания в элитных частях поверженного третьего рейха.

– Так и есть! Видишь под мышкой наколку – там у эсэсовцев принято отмечать группу крови! – удовлетворенно от того, что добился своего, хмыкнул старший патруля.

Он же и рявкнул:

– Собирай свои пожитки и следуй за мной. Я такими как ты уже целый лагерь набил.

Арест, краткое расследование и суд Курт Штернберг перенес как в бреду.

Когда же через год получил освобождение, то к его удивлению в канцелярии выдали и личные вещи:

– Тот самый узел, собранный на дорогу в доме Оссендовского.

Так и пришел с ним в родительское поместье, хоть и оказавшееся в восточной зоне аккупации.

Многое в ту пору пришлосьему продать или обменять на продукты. А вот книги старика ходу не нашли – не было спроса на польское чтиво.

Забросил их на чердак неудавшийся искатель сокровищ.

Туда, где когда-то нашел старое письмо барона Унгерна – потомка крестоносцев и диктатора Хутухты, заманившее его в варшавскую ловушку.

В первых рядах солдат, ворвавшихся в, освобожденную от фашистов, польскую столицу, была и команда майора Даурова, получившего строгий приказ:

– Найти и задержать Оссендовского!

Имевшего отношение к важным секретам Советского государства.

Против которого воевал еще в послереволюционные годы. Да еще бандитствуя с сообщниками в Горном Алтае.

Адрес проживания затворника удалось добыть в городской управе.

Там, под прицелом автоматов, перепуганный канцелярист без волокиты отыскал по списку местных жителей все, касающееся пана Фердинанда.

В том числе и место, где располагалась вилла знаменитого в прошлом путешественника.

Туда и помчались, на приданном танке, бойцы Даурова, заставшие в доме врага лишь его труп и явные следы недавнего пребывания здесь кого – то еще, улизнувшего буквально за минуты до окружения подозрительной усадьбы освободителями.

В той ситуации майор постарался сделать все возможное, что оставалось ему для выяснения сведений, некогда имевшихся у Оссендовского.

Он приказал подчиненным:

– Изъять все, что было у того из имущества!