– На него трудно не иметь информацию, его же все знают. Но дело не в нем. В уголовной среде слушок есть такой, что один человечек курирует строительство. Вроде бывший мент или фээсбэшник, а методы у него далеки от цивилизованных. Круто действует даже по меркам блатных.

Крячко нашел нужный адрес и, остановив машину на краю грунтовой дороги возле старого покосившегося забора, открыл дверь. В кабину сразу пахнуло весной, свежей зеленью и откровенным навозом. Коров было не видно, значит, кто-то завез удобрение на свой участок. Да, это уже не Москва! И дом, к которому он подъехал, не может принадлежать крутому бизнесмену, учредителю фирмы, подряжающейся на крупных объектах. Закрыв машину, Крячко пошел к калитке. За деревьями он видел крышу одноэтажного дома из профильного железа. Дом был построен из силикатного кирпича или просто обложен кирпичом.

Калитка была закрыта, а возле нее неопределенного возраста мужичок в зеленом костюме «горка» поправлял цепь у старого велосипеда.

– Простите, – Крячко обратился к мужчине, – я ищу Бориса Николаевича Михеева. Вы не знаете такого?

Мужчина выпрямился, вытер пот с виска тыльной стороной руки и одним быстрым взглядом охватил и костюм собеседника, и стоявшую поодаль машину.

– Поздновато приехали, – странным голосом произнес мужчина. – А вы откуда же будете? Чего ищете его?

Темнить смысла не было, врать тоже. Человек явно знал Михеева, мог о нем рассказать что-то полезное. Так что лучше, как говорится, с открытым забралом. И Крячко спокойно пояснил:

– Я из полиции. Кое-какие вопросы есть к Михееву. Хотелось бы побеседовать и уточнить. А вы его знаете?

– Знал, – кивнул головой мужчина. – Поздновато приехали. Помер Михеев. Уж месяца два, как похоронили. Тут он жил. С Оксаной тут они жили.

– То есть как жили? – насторожился сыщик. – А с Оксаной-то что?

– А? – Мужчина удивленно посмотрел на незнакомого мужчину и пожал плечами. – Да это я так просто. Выразился неудачно. Здесь она. Куда ей теперь одной.

Поняв правильно кивок мужчины в сторону дома, Крячко подошел к калитке. Женщина была дома, и сыщик не сразу даже понял, какого она возраста. Михееву было чуть больше пятидесяти, и жена была его ровесницей. Но сейчас он увидел пожилую женщину с седыми непослушными волосами, которые никак не хотели держаться под заколками. Походка у Оксаны Михеевой была шаркающая, старческая, и говорила она не очень внятно, судя по всему, не хватало пары зубов спереди. Да и в глазах женщины не было яркости, ясности и особой жизни. Жила как жилось. Просто доживала.

Травмировать женщину, которая еще не оправилась от горя потери близкого человека, да еще смертельно уставшую от забот о больном муже, Крячко не стал. Многое было и так понятно. Квартиру продали, чтобы была возможность лечить мужа. Дом достался по наследству от сестры матери, у которой других наследников не было. Сам Борис Николаевич уже несколько лет не вставал с инвалидной коляски. Уже в то время он был недееспособен, когда по паспорту Михеева оформили учредителем фирмы. Кто это сделал и когда, Оксана не знала. Паспорт был дома. И когда Борис умер, его паспорт забрали соответствующие органы. В то время фирма была уже закрыта.

– И за все время болезни мужа вам никто не помогал? – спросил Крячко, повинуясь какой-то интуиции. – Я понимаю, что родственников у вас никого не осталось. Но были же какие-то знакомые, друзья мужа?

– Да что вы, – махнула женщина рукой, и на ее глаза снова навернулись слезы. – Греха на душу не возьму, поначалу, конечно, и помогали, и деньги собрали один раз на лечение. А начальник, так тот задним числом и премию выписал. Но это уж когда муж инвалидность получил.