– Вам кого? – прозвучал хрипловатый прокуренный голос. Вопрос был задан конкретно и требовал не менее конкретного ответа.

– Настю Овчинникову. Она тут волонтером у вас…

– Вы кто, папаша ее? – отрезал охранник. – Вот домой езжайте и ждите свою Настю, а здесь не место…

Волна негодования и неприемлемости такого вот заурядного хамства буквально захлестнула Гурова, но вывести из себя опытного сыщика было непросто. Тем более такими пустяками, как невыспавшийся мужчина с застарелым чувством профессиональной несостоятельности и недовольства собой. Пришлось достать удостоверение, раскрыть его перед глазами охранника.

– Что у вас тут происходит? Мне нужен директор лагеря!

Первая часть вопроса была дежурной и не являлась ключевой фразой, но, к великому изумлению Гурова, охранник окончательно сник и пробормотал:

– Так это… убийство же у нас…

Теперь настала очередь опешить самому Гурову. Первая же мысль, промелькнувшая в голове, была о том, что, не дай бог, что-то случилось с Настей Овчинниковой. Но с ней наверняка все в порядке, потому что еще вчера вечером мать знала бы о происшествии. К тому же и местный страж не стал бы предлагать «папаше» ждать девочку дома. Охранник объяснил, где найти директора лагеря. Бросить пост он отказался, сославшись на инструкцию. Но как раз это Гурова и устраивало. Он быстрым шагом шел по асфальтированной аллее, осматриваясь, отмечая, что готовность лагеря к первой смене не полная, что работать придется в несколько смен, чтобы все успеть. И что обстановка в лагере несколько нервозная. Вон прораб или мастер материт двух рабочих с тачкой. Понятно, что детей здесь еще нет, но как-то обстановка детского лагеря этого человека не облагородила. Хотя разгильдяи могут довести до белого каления любого выдержанного человека.

А вот эта картина была знакома, даже очень. Лев Иванович увидел молодого человека двадцати с небольшим лет, который сидел за столом на веранде и быстро что-то писал, то и дело поднимая глаза на собеседника. Под рукой у юноши была толстая кожаная черная папка для документов, а перед ним сидел мужчина в рабочей спецовке, прямой как палка и с мученически напряженным лицом. Ясно, один допрашивал и записывал показания, а второй эти показания давал, лихорадочно думая о том, чем все это может лично для него закончиться. Все было понятно – молодой оперативник опрашивал свидетелей преступления.

Поймав за рукав проходящего мимо мужчину с несколькими рулонами обоев в охапке, Гуров спросил, где найти директора Касаткина. К его удивлению, директором оказался как раз этот человек.

– Я Касаткин, а вы, собственно…

– Полковник полиции Гуров Лев Иванович, – сыщик раскрыл удостоверение, а потом снова спрятал его в карман. – А вас, простите?

– Артем Михайлович, – обреченно заявил директор, подозвал какую-то женщину и вручил ей свои рулоны. – Вы, значит, прямо из министерства? Что, и туда дошло? Дело-то ведь простое, несчастный же случай, а шуму… Нет, я все понимаю, жизнь человека… конечно, это беда, но ведь они всегда случаются.

Гуров смотрел, как выкручивается этот человек, и думал, что директору сейчас несладко. Слабые, вялые и безынициативные директорами, в том числе и детских оздоровительных лагерей, не становятся. А ведь случилось что-то гораздо более неприятное, чем гибель кого-то в результате несчастного случая.

– Это мы потом обсудим с вами, Артем Михайлович, – строго заявил Гуров. – А сейчас давайте с вами пройдем по лагерю и найдем девочку Настю Овчинникову. Есть у вас такая девочка-волонтер?

– Овчинникова? – директор удивленно уставился на полковника из министерства, а потом кивнул на ближайший корпус. – Пойдемте, они там сейчас, внутри помещения отмывают.