Отец Гийом, оставшийся позади, склонился над ними, бормоча молитвы на древнем языке. Но голос существа, свистящий голос, достиг их прежде, чем он успел произнести последние слова своего заклинания.

«Ты думаешь, что сможешь остановить меня… идиот». Ты ничего не понимаешь. Река дала мне жизнь. Я его сущность, его сила. Ничто и никто не может ускользнуть от меня.

Воздух вокруг них стал холодным, и темная фигура медленно появилась из-под земли, увеличиваясь и расширяясь, пока не покрыла весь храм. Этьен внезапно встал и схватил медальон, висевший на шее Клары, с блеском отчаяния в глазах.

– Мы должны уничтожить его.

Но едва он произнес эти слова, как его пронзила волна сильной боли. Он упал на колени, крик разорвал его губы. Голос существа стал громче и настойчивее, словно демоническая мелодия, проникшая в его разум.

– Вы все еще не понимаете… Вы все лишь инструменты, пешки в вековой игре.

Клара, начавшая просыпаться, открыла глаза, но зрачки ее теперь были черными, как ночь. Его губы скривились в жестокой улыбке.

– Нет, Клара, сопротивляйся! – крикнул Этьен, пытаясь схватить его за руки.

Но она яростно оттолкнула его, и он впервые почувствовал исходящую от нее сверхъестественную силу. Это была река, он это знал. Она овладела ею так, как он никогда не считал возможным.

Отец Гийом, видя происходящее, бросился вперед Клары. Подняв руки к небу, он прошептал древние слова, призывая силы, которых он, возможно, даже не понимал.

– Река… не отпускает тебя. Ты должна освободить ее, Клара. Только у вас есть сила остановить эти страдания.

Клара повернулась к нему, в ее глазах появился темный блеск, на лице появилось выражение отвращения.

– Бесплатно что? Я был избран, Отец. Река выбрала меня не просто так. Это моя судьба.

Этьен замер, ослепленный ненавистью, исходившей от ее слов. Это была уже не та Клара, которую он знал. Эта женщина, это существо было не чем иным, как средством распространения проклятия. И все же в глубине души он знал, что она все еще где-то здесь.

– Клара, с этим надо бороться! Вы не имеете права поддаться этой силе. Не позволяй реке уничтожить тебя.

Но голос, слетевший с его губ, уже не был его собственным. Она больше не была человеком. Это была сущность, и она намеревалась поставить их на колени.

Священник в последнем отчаянном порыве подошел к Кларе, положил руки ей на голову. Он закрыл глаза и произнес последние слова, которые знал, слова древнего ритуала, запретной силы.

– Я жертвую собой, чтобы спасти ее…

Тело жреца содрогнулось под воздействием темной магии, но он не отступил. Напротив, он погрузился в боль с абсолютной решимостью. Этьен бросился к нему, но было уже слишком поздно. Яркая вспышка поразила священника, и с душераздирающим криком он превратился в яркий золотой свет, прежде чем погаснуть во взрыве чистой энергии.

Клара упала на землю, волна энергии прошла по ее телу. Этьен бросился к ней, сердце его бешено колотилось. Она дрожала всем телом, но глаза ее, хоть и тусклые, но как будто опомнились. Она была потеряна, сломана, но жива.

Туман начал рассеиваться, и существо, его грозная форма, рухнуло под светом жертвоприношения жреца. Река, которая до сих пор была силой зла и разрушения, казалось, успокоилась. Вода вернулась к своей спокойной, гладкой поверхности, а журчание реки, древняя песня, медленно исчезло, оставив после себя лишь тишину.

Клара медленно поднялась, ее дрожащие руки пытались поддержать себя. Этьен бросился к ней, схватив ее на руки.

– Тебе удалось. Все кончено, Клара.

Она кивнула, ее взгляд был пустым. Проклятие было снято, но жертва жреца, ужас пережитого, оставили неизгладимый след в их памяти. Клара знала, что, даже если кажется, что зло исчезло, она и Этьен навсегда останутся с шрамами этого путешествия. Но они были живы. И, возможно, просто возможно, еще оставалась надежда.