В любом случае они испортили мою любимую книгу, так что я решила, что тоже испорчу их любимые вещи. Я взяла черепашек Варвара и Туртлину-Балерину и… не нужно меня ненавидеть… закрасила им глаза маркером. Это был коричневый маркер, потому что маркера другого цвета мне найти не удалось. Черепашки выглядели так, словно на них появились крошечные коричневые отметины.

Когда мама привела их с детской площадки и они увидели, что произошло, то тут же начали орать друг на друга! А потом до них дошло, что обе их черепашки были отмечены пятнами, и они посмотрели на меня.

Я сказала им, что после того, что они сотворили с моей книгой, им повезло, что я не раскрасила ВСЕХ черепашек. И что им лучше держаться подальше от моей комнаты, а иначе я так и поступлю.

А они начали плакать. И делали это искренне, а не притворялись, как это у них иногда бывает. По-настоящему плакали, как будто их сердца были разбиты. Они сказали, что не заходили в мою комнату – точнее, заходили, но только чтобы посмотреть на Опал, и ничего не трогали. Ну, они трогали Опал, но больше ничего. Они сказали, что смотрели на третью ДС, но никогда бы не испортили что-то, что я люблю. А ещё они сказали, что поверить не могут, что я испортила что-то, что любят ОНИ.

Сэм, знаешь, что? Они звучали так, будто говорят правду. Как бы там ни было, как только мама услышала их плач, она тут же забежала в комнату, как будто кто-то пострадал. И она была права. Мои младшие брат и сестра пострадали.

И всё из-за меня. Я разбила их детские сердца.

А потом я тоже начала плакать. (Улавливаешь закономерность?) Я сказала, что не знаю, кто испортил мою книгу ДС, но я так разозлилась, что мне захотелось кому-то причинить боль. И поэтому я сделала то, что сделала. Я снова так поступила, Сэм. Назло.