Оливия подошла к стене, где на гвоздях висели топор, монтировка и самодельная бита, обклеенная изолентой. Тонкими пальцами пробежалась по вещам. Ни у кого из детей Банвиллов детство не проходило легко.

– Не говори, что потащишь что-то из этого! – удивилась Фрэнки.

Оливия улыбнулась. Взвесила в руках монтировку, замахнулась, от чего огромные серьги-кольца подскочили в ушах, и повесила обратно. Потом взяла биту и уставилась на неё с видом, будто та рассказывала что-то серьёзное.

«Знаешь, Оливия, а ведь каждый третий человек на Земле не может хрустеть пальцами. Но мы им поможем».

– Да, это пойдёт, – выдув из жвачки пузырь, резюмировала она.

В этот вечер им предстояло встретиться с шайкой Бэт Симмс. Если до этого они демонстративно избегали общества друг друга, обсуждая лишь за спиной, то в этом году молчаливое противостояние обрело голос. Бэт считала, что школьные коридоры принадлежат ей, распространяла гнусные байки о Лив и Фрэнки, да и вообще совала нос куда не надо. Одним словом, нарывалась на неприятности. Фрэнки рассчитывала на потасовку – вероятно, придётся даже потолкаться, – но нести на встречу биту казалось лишним. Дрались девчонки и без того подло и жестоко, а с тем подспорьем, что брала Лив, всё могло выйти из-под контроля.

Наверное, эти мысли отразились у неё на лице, потому что подруга решила прояснить ситуацию:

– Просто припугнём их, чтобы никто к нам больше не совался. К тому же эта стерва Бэт носит нож.

Уже на улице оказалось, что у велосипеда Лив спустило колесо, поэтому пришлось пересесть на мамин, с плетённой корзиной спереди. Бита торчала из неё как французский багет, и это повеселило Фрэнки. Подруга же оставалась серьёзной. В любом случае включать заднюю уже поздно. Если их отметелят, то это всё же лучше, чем насмешки и оскорбления. Дело в репутации: проигнорировать стычку – самый простой способ стать изгоем. Все это понимали.

Встречу назначили в лесопарке на севере Кроуч-Энда, так что добрались они быстро. На дорожках встретилось немало гуляющих, и в душе Фрэнки порадовалась: значит, всё может остаться в рамках приличия. Проблем хватало и дома.

Оливия же рассуждала в ином русле:

– Если Бэт со своими курицами перейдёт черту, то я за себя не ручаюсь! Хватит! – Она похлопала по бите.

– Я бы хотела, чтобы мы попытались разрешить всё мирно, Лив. Мне неприятности не нужны.

– Ха, по-твоему, мне нужны? Но молчать больше нельзя. Хочешь, чтобы мы стали в школе посмешищем?

– Конечно, нет! Но если мама узнает, мне конец.

Оливия пожевала губу в раздумьях. Они устремились вглубь парка, где было темнее, а воздух прохладнее.

– Давай так, – сказала Лив. – Если родители узнают, то я возьму всё на себя. Моим не привыкать к дракам после Сэма.

Колёса с глухим шорохом затормозили. Оливия оглянулась и тоже остановилась.

– Ты серьёзно?

– Думаешь, я не понимаю, что у тебя сейчас на душе? – вздохнула подруга. – В конце концов, твою маму мне тоже жаль. И вообще, мне всех жаль. Кроме стервы Бэт, естественно.

– Серьёзно, тебе жаль маму?! Интересно, почему?

– Гейт, мать твою, ты так себе подарок. Ей тоже несладко.

– Вот уж действительно! – со злостью воскликнула Фрэнки. На миг она почувствовала себя преданной. – Как сложно жить в роскоши Хайгейта. Твоя мама уже и не спрашивает про неё. А мне стыдно каждый раз!

– Мама считает, что миссис, э-э, Робинсон имеет право жить так, как ей хочется. Если она решила прекратить общение, значит, ей так легче.

– Скажи это, когда она сдаст меня в приют. Я же теперь тоже часть прошлого.

Оливия застонала.

– Иди ты! Сбила мне весь настрой! И вообще, для любителя детективов ты слишком психуешь и не пытаешься понять мотивов другого. Твоя мама – нормальная симпатичная тётка! Что ей ещё оставалось делать? Провести жизнь, оплакивая прошлое?