Эрнесто кивнул и перевел взгляд на Карло.

– Сеньор, вы так добры к нам! – отозвался тот. – Спасибо за приют и за еду. Я так рад, что мы постучались именно к вам, – глаза юноши сияли благодарностью.

Эрнесто улыбнулся и приобнял его.

– О чем думаешь, Карло?

– Видите огонь? Иногда он похож на животных, на людей, иногда на страх или радость. Я бы хотел рисовать огонь. Он всегда разный. Я пытаюсь поймать его образ. Но у меня не получается. Я люблю на него смотреть. И мне не хочется разговаривать, когда вижу его.

Доктор внимательно посмотрел на тихого, вдумчивого юношу.

– Карабас сказал, ты поешь?

– Да. Я люблю петь. А еще шарманщик из города Ливорно научил меня играть на шарманке и обещал отдать мне свою старую. Мы с братом еще вернемся в Ливорно. Через шесть месяцев там будет большой праздник, и нам стоит на нем побывать. Когда люди радуются, они чаще дают нам деньги и еду. И там я смогу много петь. А если у меня будет шарманка – я буду абсолютно счастлив, синьор.

Юноша все больше нравился Эрнесто. Доброе сердце, лучистый взгляд. Карло напомнил доктору его самого лет сорок назад.

– Ты споешь мне? – спросил Эрнесто.

– Опять заведешь свои заунывные песни? От них тошнит! – Карабас, вальяжно устроившийся в большом кресле Эрнесто, доломал тем временем куклу, покрутил в руках и отбросил в сторону.

Карло подобрал ее и виновато посмотрел на доктора.

– Карабас! Зачем ты это сделал? Она была такой милой. Почему ты все ломаешь? – и уже обращаясь к Эрнесто: – Простите нас. Вы так добры, а мы оставляем после себя обломки. Нам пора уходить. Карабас, пойдем. Я не хочу, чтобы ты что-то еще испортил в этом замечательном доме.

Карабас не шевельнулся.

– Синьор! Ваш дом полон кукол. За сколько вы их продаете? Сколько стоит вот эта девчонка? – Карабас показал на Мальвину.

Реснички маленькой красавицы дрогнули под тяжелым взглядом Карабаса.

– Мои куклы не продаются. Они сделаны людям на счастье.

Карабас расхохотался:

– Что может приносить счастье, кроме монет, звенящих в кармане? Если бы я был богат, я бы купил всех кукол Италии и заставил их развлекать глупую публику. И деньги бы сыпались мне в карман, – тут Карабас подлетел к Карло и выдернул у него из рук сломанную куклу. – Ну что ты ноешь? Починю я ее.

И в миг его как подменили: из насмешливого разрушителя он превратился в созидателя. Руки его ловко постукивали молотком и крутили отверткой, возвращая кукле прежний вид.

– Где ты так хорошо научился мастерить? – спросил Эрнесто, залюбовавшись искусной работой Карабаса.

– Наш отец был сапожником. С детства мы играли и работали в его мастерской, – ответил за брата Карло. – У меня плохо получалось. А Карабас учился всему быстро. Как-то раз отец был болен и не мог к утру починить обувь проезжей синьоре. Так Карабас всю ночь трудился над ее каблуками. А утром отнес синьоре ее туфли и вернулся с деньгами. Но все забрал себе. Доктор, он будет отличным мастером, – Карло с восхищением посмотрел на брата.

Карабас закончил ремонт, и Карло потянул его за рукав.

– Пойдем же!

– Я еще не съел похлебку, – Карабас выдернул руку и направился к котелку.

– Оставайтесь жить у меня, – вдруг предложил доктор, – места всем хватит. Я лечу людей и делаю кукол. Вы будете мне помогать.

– Хорошая мысль! – сказал Карабас с набитым ртом. – Я остаюсь. Если хочешь – иди и пой дальше свои тоскливые песни.

Эрнесто подошел к Карло:

– Оставайся! Я подарю тебе краски и кисточки. Ты нарисуешь огонь! Верю – у тебя это замечательно получится.

На глазах Карло навернулись слезы, и он тихо кивнул. Эрнесто улыбнулся и отправился искать братьям одежду.