Орлов вдруг осёкся и ошарашено уставился перед собой.

– Чёрт бы вас всех побрал! – выругался он и схватил телефонную трубку. – Шепелев? Здорóво. Ну что, тебе не позавидуешь? Ограбление банка – это не какая-то там вонючая кража. … Ничего, ничего, раскроешь это преступление века – станешь знаменитым, как Шерлок Холмс. Неужели тебе не хочется славы? … Ха-ха-ха, да ты не матерись. Скажи-ка мне лучше вот что. Уборщица точно видела у того запоздалого посетителя именно саквояж? … А какого он был цвета? … Чёрного?..

Меня словно прожгло. Я понял, какая мысль осенила нашего шефа. В ячейке камеры хранения тоже ведь был саквояж, и тоже чёрный. Такой же саквояж фигурировал и в февральской истории Верки Шапошниковой. Параллели просматривались налицо: и там, и там люди теряли сознание. А не причастен ли к этому хранившийся в саквояже прибор? Прибор принадлежал Здановскому. Здановский в своё время работал в секретной военной лаборатории. Возникает вопрос: а не имеем ли мы дело с чем-то из «репертуара» НИИ погодных явлений?…

Орлов рванул к выходу.

– Я к руководству, – бросил он.

Чурсин «накаркал». Ограбление Сбербанка действительно перебросили на нас. Мы поняли это сразу же, как только наш шеф вернулся обратно. На его лице играло недовольство. На лице же зашедшего вслед за ним Шепелева значилось облегчение.

– Ну, успеха тебе, Михаил Степанович, – сказал он, кладя перед нами разбухшую от вложенных бумаг папку. – Вот всё, что успели собрать. Не суждено мне стать знаменитым. Вся слава достанется тебе.

– Пошёл ты! – беззлобно отмахнулся Орлов.

Шепелев улыбнулся, сделал нам «ручкой» и вышел, плотно притворив за собой дверь. Наш шеф воззрился на нас.

– Что уставились? – рявкнул он. – Да, побежим за двумя зайцами. Такова воля начальства. Подобными делами должны заниматься асы!

Последнюю фразу он произнёс с нескрываемой иронией, явно кого-то передразнивая.

– Если всё обстоит так, как я думаю, то эти два дела, по Сбербанку и по Здановскому, придётся объединять в одно.

– Вы полагаете, что банк ограбил цыган? – спросил я.

– Да, – кивнул Орлов.

Он хлопнул ладонями по столу и решительно подался вперёд.

– Работаем. Наша наипервейшая задача – найти Амирова. Чурсин едет на вокзал за дежурной, Егоров – в дом Шварценберга за консьержкой. Тащите их сюда и составляйте фоторобот.

– А если они сегодня выходные? – спросил я.

– Дуйте к ним домой. Достаньте хоть из-под земли, но чтобы через час они были здесь. Задание ясно?

– Ясно, – хором ответили мы.

– Выполняйте. А я тем временем нанесу визит господину Побегайленко, директору нашего «погодного» НИИ…

Фоторобот цыгана был составлен после обеда, но это оказался напрасный труд. Он не понадобился. На следующий день перед нами предстал оригинал. Предстал, правда, увы, в виде трупа.

– Нашли на пляже в камышах, – сообщил Орлов. – Убит ударом ножа. Умер мгновенно. Удар нанесён профессионально, в самое сердце. Свидетелей нет. Убийство произошло глубокой ночью. По изображению ДЧК видно, что Амиров кого-то ждал. Напали на него сзади. Всё произошло за какую-то секунду. Он даже не успел ничего понять. Саквояж, который он принёс с собой, унесли.

– Грамотно работают, черти, – хмыкнул Зильберман. – Как говорится, концы в воду.

Он немного помолчал, а затем осторожно осведомился:

– Михаил Степанович, а по прибору что-нибудь есть?

Наш шеф озабоченно сжал губы и нервно забарабанил пальцами по столу.

– Побегайленко мне о нём ничего не сказал. Но то, что он ему знаком – это бесспорно. Слишком уж он напрягся, когда я показал ему эскиз. А когда я поведал ему про обстоятельства ограбления Сбербанка, он побелел, как мел. Обещал сегодня мне позвонить. Надо, мол, что-то с кем-то согласовать. Не знаю, что и с кем ему надо там согласовывать, но, чует моё сердце, скоро грянет гром.